Нита склонила голову набок.
– Рейес не похожа на того, кто дает второй шанс.
Ковит расхохотался, и Нита этого смеха испугалась, вздрогнула, но тут же пришла в себя. Ей нечего бояться Ковита. Сейчас она находится снаружи клетки.
Наконец, Ковит успокоился и грустно посмотрел на нее.
– Нет, она не дает второго шанса.
Нита стиснула зубы. Он пытался напомнить ей, что Рейес убьет его, когда вернется.
«И что?» – подумала Нита. Ей нужно было сбежать, и, несмотря ни на что, он будет наказан. А Нита гораздо больше ценила свою жизнь, чем его.
Ковит продолжал смотреть на нее, и в голову Ниты пришла мысль: разве не лучше, если он умрет? Занни включены в список опасных существ не просто так. Если Ковит останется в живых, он продолжит причинять людям боль.
В голове Ниты зазвучали крики Миреллы.
«Вот именно», – подумала она.
И тут ее посетила страшная и одновременно прекрасная мысль. Пальцы задрожали, желая ощутить скальпель. Нита чувствовала себя наркоманкой, которая уже несколько недель ничего не употребляла.
«Ты можешь сделать это, – прошептал мысленный голос. – Ты можешь отравить еду или воду чем-то простым и безвкусным. Это Амазонка, тут наверняка можно найти что-то ядовитое. По сравнению с тем, что задумает сделать с Ковитом Рейес, это было бы милостью».
«Я могу, – согласилась Нита, облизывая губы. – И тогда у меня будет тело».
Ее руки страстно желали взять скальпель, но она могла бы использовать выкидной нож Ковита. Не совсем то же самое, однако может получиться.
Черты лица Ниты исказило голодное выражение. Она не понимала, что прижалась грудью к стеклянной стенке, пока не увидела краем глаза какое-то движение.
Ковит отошел к дальней стенке своей камеры и смотрел на Ниту настороженными глазами.
– Что ты делаешь?
Голос Ниты прозвучал почти мечтательно:
– Думаю о том, как я тебя расчленяю.
– Что?
Нита улыбнулась легкой безумной улыбкой, но не похожей на ту, что была у Ковита.
– Я люблю расчленять людей. Мне нужно расчленять.
Ковит потрясенно уставился на нее. Он больше не улыбался, уголки его рта опустились, брови сошлись вместе. В голосе появился страх:
– Что… Кто ты такая?
– Я? Ты знаешь, кто я. Что я делаю? Я расчленяю существ. – Теплые пальцы Ниты упирались в холодное стекло. – Раньше мама приносила мне тела. Много тел. Каппа, русалок, единорогов. И занни. – При взгляде на Ковита ее улыбка стала еще шире. – Много занни.
Ковит смотрел на нее округлившимися глазами, на его лице появились какая-то тревога и, определенно, страх. Нита не смогла бы сказать, когда они с Ковитом по-настоящему поменялись местами. Сейчас она стоит снаружи камеры и выглядит как чокнутый тюремщик с безумной улыбкой, которая неумолимо растягивается; а он прижимается к стенке камеры, боясь скрытой угрозы и собственного бессилия.