Парашка остановилась. И стала оглядываться по сторонам, словно что-то ища. Демьян же прижал руку к груди и покачав головой выдал:
— И что я в тебя такой влюбленный…
— Отстань от меня!
— Ты разбиваешь мое сердце!
— Сейчас я разобью твою голову, — внезапно произнес очень мрачный мужской голос. Демьян вздрогнул и обернулся. Перед ним стоял один из людей Петра, что служили тому и регулярно упражнялись в воинских делах.
— Ох… слава Богу, что ты пришел. Совсем уже прохода от этого песьего хвоста нет.
— Ты заняться больше не чем? — рыкнул на него Панкрат.
— А что такого? Я к ней подошел с самыми серьезными намерениями!
— А пару седмиц назад с такими же лез под юбку к Глашке, — процедила Парашка, смерив паренька презрительным взглядом.
— Шел бы ты своей дорогой, — угрожающе произнес Панкрат.
И Демьян пошел.
А что делать? Он немного освоился в вотчине Андрея. Обзавелся более-менее приличной одеждой. Да и тушку откормил немного на регулярном питании. Весьма недурном. Но много тяжелого труда безгранично угнетало душу этого юного создания. И вот прознав про то, что за бывших полонянок Андрей дает приданное в звонкой монете, он возбудился невероятно. Уже представляя, как заживет, заполучив эти деньги, где-нибудь в дали. Вот и окучивал всех девиц, до которых мог дотянуться, чтобы заполучить это самое приданное. Но Казанова из него оказался не шибко удачливый. Впрочем, он не унывал и продолжал свои поиски…
1556 год, 15 мая, Тула
Марфа сидела в небольшой комнатке и внимательно слушала, что говорили за стеной, прислонившись к неприметной дырке, что специально для этих целей прокрутили. Андрей ее специально туда сажал, чтобы во время важных переговоров да совещаний она тоже слушала. И отслеживала странности. «Ухом» со стороны. А потом можно было бы их обсудить. Да не абы с кем, а с человеком, который точно не предаст и заинтересован в твоем успехе в такой же или даже большей степени чем ты. Никто, кроме жены на эту роль не подходил. Во всяком случае, сейчас.
Гости ушли.
В помещении установилась тишина.
— Выходи, — тихо произнес воевода.
Скрипнула дверь и из малой подсобной комнаты вынырнула Марфа.
— Почему ты их сразу не выгнал? — с порога спросила она.
— Зачем мне их выгонять? Это ресурс. Его нужно использовать.
— Ты разве не понимаешь, что они хотели?
Андрей улыбнулся, и с совершенно дурашливым видом запел, подражая некому обезличено-кавказскому акценту:
— Уважаемый Лужков-задэ, на тебе кепка — носи везде, чтобы мог каждый понимать — мы твоя пчол, ты наша мать[1].
— Ты ошалел что ли? — напряженно поинтересовалась Марфа-Алиса.