– Что мне надо делать?
– Держаться рядом со мной и изображать горячую любовь.
Вампир увидел, какую рожу я скорчила, и поспешно добавил:
– Или хотя бы нежную симпатию.
– Только рук не распускай. Оборву, – предупредила я.
– Кудряшка, разве я когда-нибудь позволял себе…
– Разве ты когда-нибудь себе не позволял?
Вампир послал мне нежную улыбку.
– К такой красоте руки сами тянутся.
– А ты представь, что я – Мона Лиза. До реставрации. Лучше будет, – огрызнулась я, сбрасывая на диван пиджачок и сумочку. Незачем. В клубе будет жарко.
Вампир галантно распахнул передо мной дверь.
– Синьорина, окажите мне честь…
Я проплыла мимо – и тут же подпрыгнула от возмущения. Наглый кровосос провел пальцем по моей ноге – от бедра к колену.
– Тебе так идет голубой цвет, прелесть моя…
Гад.
* * *
Не успели мы пройти трех шагов, как на нас вынесло Досю под ручку с продюсером.
Я ахнула – и остолбенела.
Что тут скажешь? Дося была Блистающей – в полном смысле этого слова.
Блестело всё. Платье, размером с носовой платок (для очень несопливых), сделанное из какой-то золотой синтетики. Волосы, покрытые лаком с блестками. Тело, щедро обсыпанное золотой пудрой. Туфли, инкрустированные жутким количеством стразов. Лицо, щедро раскрашенное и облепленное стразами (на бровях, ресницах, контуре губ и глаз).
И конечно блестело дикое количество украшений. По одному-два кольца на каждом пальце. Несколько цепочек – золотая сложного плетения, золотая с бриллиантами, золотая с какими-то черными камнями, золотая с желтыми камнями. Блистали браслеты с разными камнями. Сверкала диадема. Блестели, рассыпая фонтаны искр, серьги, каждую из которых можно было подвесить на елку, вместо украшения.
Да и вообще Дося производила впечатление новогодней елки. Красиво – но слишком уж много всего. Невольно хотелось сказать: «Метрон – аристон»[8].
На меня, в простом голубом платьице, она взирала, как принцесса на крестьянку. Я не осталась в долгу и принялась разглядывать ее, как графиня – проститутку, которую по досадной случайности пустили к приличным людям.
Смею надеяться, получалось неплохо.
Потому что Дося перестала обращать на меня внимание и улыбнулась Мечиславу.
– Мечислав Николаевич, я так рада вас видеть…
Я вздохнула – и положила руку на локоть вампира. – Дося, а почему зубы без стразов?
Певичка посмотрела на меня возмущенным взглядом и невероятно манерным голосом протянула:
– А вы и есть та… эта…
– Еще можно сказать «которая», «вот тут вот» и «вообще», – услужливо подсказала я.
– Да-а? – протянула Дося. – Вообще вы – кто?
Я внимательно посмотрела в голубые глаза певицы. Интеллект в них и не ночевал. И даже с визитом не заглядывал. Зато высокомерия было – ложкой ешь. Дося явно положила глаз на моего зубастика. А что? Молодой (всего-то лет семьсот), неженатый (я – не в счет, еще и на свадьбе у него погуляла бы, лишь бы он от меня отвязался), оч-чень симпатичный (редкостное преуменьшение). Что надо певичке, которая через год-полтора может и в тираж выйти? Возраст – страшная вещь.