Ещё одна история — всего лишь в одном объявлении:
«ГАСТОНУ. Я наконец-то увидала вас, но, увы, слишком поздно. Я жена другого, и если будет суждено встретиться, то только посторонними. Я умоляю вас вернуть мои письма мистеру Поллаки. Я молю Бога, чтобы вы немедленно уехали за границу и забыли о существовании «Бутона». Прощайте»[150].
Тут, очевидно, дело связано с шантажом, борьба против которого составила значительную часть славы Игнациуса Пола Поллаки. А вот, похоже, краткий «отчёт о проделанной работе», то ли результат слежки, то ли оценка поведения — от 21 июня 1870 года:
«ТАРТАР. Они выглядят слишком весёлыми для похоронного кортежа. Поллаки, 13, Паддингтон-грин»[151].
Может быть, действительно оценка лицемерия близких некоему покойнику людей, а, возможно, образное выражение, вроде «пира во время чумы».
Иные его объявления производят впечатление шифрованных шпионских посланий. Вот, например, объявление, появившееся в «Таймс» 10 ноября 1865 года:
«ДИПЛОМАТ. Если бы не стремление осудить, он был бы прав. Между 20 и 23 декабря произошла ошибка из-за неверного представления. 19384. 7254. 293025. 016’ — 34, 930. Намёк на то. Поллаки, 13, Паддингтон-грин»[152].
Сразу же вспоминается журнал стивенсоновского Билли Бонса с его загадочными записями типа «У Палм-Ки он получил всё, что ему причиталось». Или аналогичная шарада, которую в конан-дойлевской «Долине страха» решает Шерлок Холмс:
«Холмс снова расправил листок на своей пустой тарелке. Я встал и через плечо Холмса стал рассматривать необычную запись:
534 К2 13 127 36 31 4 17 21 41
Даглас 109 293 5 37 Берлстоун
26 37 Берлстоун 9 127 171
— Что вы об этом думаете, Холмс?
— Автор явно пытался передать какую-то секретную информацию.
— Но какой смысл в шифрованном послании, если отсутствует ключ к шифру?»[153]
На самом деле, как выясняется далее, прочитать подобное послание в те времена особого труда не составляло (да и сейчас тоже). Речь идёт о простейшем шифре, использовавшем распространённые повсеместно издания — от Библии до почтового справочника. Цифры же означают номера страниц, колонок и глав.
А вот объявление не менее загадочное, чем вышеприведённые шифровки, но только в другом роде:
«МИРЯНИН (Рим). — Наш 50, 52, 53 в безопасности — 51, 52. Угрожающие отпечатки пальцев! 51. Боролся благородно. — Поллаки, 13, Паддингтон-грин»[154].
Если речь идёт действительно о дактилоскопии (а не просто, скажем, о кровавом отпечатке на стене), то, выходит, Игнациус Пол Поллаки интересовался ею ещё в 1870 году — за семь лет до начала работ «отца дактилоскопии» Уильяма Гершеля и