Видок и революционная армия
Поначалу дела у новоиспечённого солдата шли неплохо. Его даже перевели в егерскую роту — поскольку, в отличие от большинства новобранцев, он отлично стрелял, неплохо владел шпагой и рапирой, да и физически был значительно крепче своих ровесников. Как вспоминает Видок, этот его перевод вызвал ревность некоторых старослужащих, поскольку егеря в пехотных полках считались элитой и, как солдаты элитной роты, пользовались определёнными привилегиями, по сравнению с обычными пехотинцами. Это стало причиной очередных дуэлей.
Впрочем, такое объяснение дал своей славе бретёра и забияки сам Видок. Можно поставить его объяснение под сомнение — зная необузданный нрав и криминальные склонности новоиспечённого егеря. За короткий срок он ранил на поединках двух ветеранов; всего же за первые полгода пребывания в полку Видок поучаствовал в полутора десятках дуэлей, из которых, по меньшей мере, две имели смертельный исход.
Пока полк стоял в Аррасе, мать подкармливала своего любимчика лакомствами (которых, естественно, хватало и на однополчан), а отец даже объявил о постоянной денежной прибавке к солдатскому жалованью.
Беспечная гарнизонная жизнь, включавшая себя дуэли, пирушки, любовные интрижки (куда ж без них?), скоро закончилась. Эжен Франсуа Видок, семнадцатилетний рядовой егерской роты Бурбонского полка революционных войск Франции, вместе с полком отправился на войну. В боевых действиях он проявил себя превосходно — ни ловкости, ни отваги ему было не занимать. Чего не скажешь об удаче. Удача от него отвернулась. Впрочем, и от остальных солдат-бурбонцев — тоже. После первых неудачных столкновений с австрийцами и их союзниками, полк был отведён в Лилль для пополнения. Здесь командующий наспех собранной Северной революционной армией Теобальд Диллон — французский генерал ирландского происхождения (родился в Дублине), — был обвинён в измене и тайных сношениях с австрийцами.
Бурбонский полк относился к «старым» полкам французской армии, потому что был сформирован ещё при «старом», королевском, режиме. Это вызывало недоверие к солдатам и офицерам-«бурбонцам», их постоянно подозревали в тайных симпатиях к монархии и «аристократам».
Поэтому ничего удивительного, что неудачи полка немедленно были приписаны измене его командования. Трибунал приговорил генерала Диллона к смертной казни. 29 апреля 1792 года Эжен Франсуа Видок, вместе с однополчанами, присутствовал при казни командира. Он вспоминал впоследствии, что это событие произвело на него удручающее впечатление (на остальных солдат тоже). Впоследствии Диллон был оправдан, его прах поместили в Пантеон, а чудом уцелевшая вдова получила пенсию в полторы тысячи франков.