.
Вскоре политические интриги привели к тому, что все офицеры его полка были разжалованы в рядовые и отведены в тыл на переформирование.
Пылкий темперамент молодого офицера вновь сыграл с ним дурную шутку: его обвинили в дезертирстве, когда он, переодевшись в женское платье, бежал от своей любовницы, будучи застигнутым врасплох её чересчур ревнивым мужем.
К счастью, генерал Вандам потребовал арестанта к себе. В его палатке Видок рассказал историю о любовнице, ревнивом муже и женском платье. Вандам изрядно повеселился, после чего приказал Видока освободить. Я уже говорил, что генерал относился снисходительно к шалостям своих солдат.
Собственно говоря, вся армейская жизнь Видока, несмотря на кажущуюся пестроту, выглядит довольно однообразно: любовные интрижки, дуэли. Та же жизнь, какую он вёл в юности, — сдобренная, правда, участием в боевых действиях. Вспомним: нашему герою всего-навсего 19 лет, как я уже говорил — типичный Фанфан-Тюльпан, правда, более приземлённый и без мечты о королевской дочери.
Счастливо избежав наказания за мнимое дезертирство, Видок теперь отправляется путешествовать по дорогам Франции, подальше от района боевых действий.
О своих занятиях в этот период он пишет довольно туманно. Всё же можно понять из намёков, разбросанных по страницам его мемуаров, что путешествовал Видок по фальшивым документам (купленным, как он пишет, у какого-то пограничного офицера за 15 луидоров); что занимался он мошенничеством, подлогами, мелкими кражами. Чаще всего — шулерством. На последнем поприще однажды встретил компанию шулеров, хорошо ему знакомых ещё по доармейской жизни в Лилле. Трое пройдох с краплёными картами в карманах и рукавах преспокойно носили мундиры и погоны действующей армии, Причём не какие-нибудь, а генеральские и полковничьи. Видок даже немного позавидовал им — на его плечах были всего лишь лейтенантские погоны.
Рассуждая о криминальной карьере Эжена Франсуа Видока, следует помнить, на каком общественном фоне эта карьера развивалась. Революция, тем более такая грандиозная, как французская, была, во-первых, питательным бульоном для роста преступности, а, во-вторых, изрядно снижала планку неприятия обществом преступлений и преступности. Жизнь человеческая обесценивалась, генеральские и даже маршальские мундиры зачастую скрывали воров и грабителей — при том, что они могли быть храбрыми до безумия солдатами и талантливыми организаторами.
Вот, кстати, о мундирах, скрывавших воров. Самым интересным эпизодом этого периода жизни Видока стала служба в никогда не существовавшем полку действующей армии, «дислоцированном» в Бельгии. Создание фальшивых воинских частей в период боевых действий хотя и редкость, но не самая большая — такое имело место в разных странах, в том числе, даже в СССР во время Великой Отечественной войны. Можно вспомнить так называемое «дело Павленко», когда на протяжении нескольких лет, с 1943 по 1946 годы в Советском Союзе преспокойно существовала липовая военно-строительная часть. Соблазн воспользоваться военной неразберихой и попользоваться армейскими запасами и казной нередко подвигал умных и циничных преступников на такие рискованные предприятия (Павленко был, в конце концов, арестован и приговорён к высшей мере наказания).