Арман видел, как тончайшая пыль, все, что осталось от сестры, устремилась куда-то ввысь, к солнцу, к небу. И в тот миг ему очень хотелось, чтобы Витта стала солнечным лучом, веселым и способным путешествовать сквозь все слои этого расколотого мира.
Арман неторопливо шел, прикидывая, что сейчас будет говорить. Человек, с которым он планировал увидеться, заслуживал и смертной казни и королевской награды. Такой вот странный случай.
А началось все с того, что Эрика так никуда и не убралась из дворца. Арман еще в первый ее визит понял, что бесполезно пытаться выгнать зеркальника, и попросту махнул рукой, рассчитывая на простую человеческую благодарность. Время показало, что не ошибся: в первый раз Эрика явилась прямиком в его спальню в облике смотрительницы королевской сорочки. И пока Арман приходил в себя от вида оплывающей, словно воск, дородной дамы, Эрика язвительно сообщила ему о беременности Леоны.
Да, она понимала, что надо было это сделать раньше. Но раньше как-то не получилось, ваше величество всегда заняты. И вообще, лучше поздно, чем никогда.
«Впрочем, я вообще сомневаюсь, что от всего этого будет польза, – под конец заявила она, – ничуть не удивлюсь, если она вас даже видеть не захочет».
Эрика оказалась права. Он, вернувшись от Леоны, долго приходил в себя и не знал, что делать. Леону можно было привезти во дворец насильно, но Арману казалось, что это будет отвратительно, так демонстрировать свою власть над ней. А Сильен все зудел и зудел на ухо, мол, посмотрите на мою племянницу. Арман посмотрел. И в какой-то миг подумал – а почему бы и нет? В конце концов, Леона его никогда к себе не подпустит. А племянница Сильена была молчаливой куколкой. Она каждый раз так робко улыбалась Арману, что у того возникли подозрения, что девушка попросту боится своего дяди. Наверное, именно поэтому он и объявил о помолвке. Глупо так вышло. Поймал как-то себя на том, что смотрит на невесту, а видит Леону Кьенн. И все это было еще более подло – и по отношению к Леоне, и по отношению к ни в чем не повинной девушке, к которой он не чувствовал ничего. Помолвка была расторгнута. Он так до конца и не избавился от отвращения к себе за этот банальный фарс.
А на следующий день к нему снова явилась Эрика, но уже в образе худого мужчины с незапоминающимся лицом. Остановилась у письменного стола, хлопнула узкой ладонью по столешнице, сбрасывая на пол бумаги.
– Сидите, да? А между прочим, министр ваш только что отдал приказ убрать Леону Риквейл. Я лично слышала. О-о, какое же вы бревно, бесчувственное бревно! Де-ре-во! Да как вы можете так себя вести? Из-за вас погибнет и Леона и ее малыш.