Арман опустился на колени перед Леоной. Затем, опомнившись, сгреб со стола скатерть и укрыл ею Леону и снова – на колени. Прикоснулся к ее щеке, которую бы отмыть – но ничего, он все сделает. Она снова будет чистой, сияющей, его светлая девочка, которая столько раз его спасала. И ведь могла сбежать, когда снял печать, но не сбежала – почему? Потому что пожалела Витту? Или его самого?
Арман тряхнул головой. Нет, сейчас не время думать, не время разбираться в собственных чувствах – которых раньше было так мало, а теперь чересчур много. Надо убедиться, что с Леоной все хорошо. И, наверное, отпустить ее.
Он погладил ее по щеке. Потом легонько встряхнул за плечо, с удовольствием отметил, как затрепетали слипшиеся ресницы.
Арман не умел молиться. И в храм заходил, наверное, всего два раза за все прожитые годы. Но, глядя, как шевельнулась Леона, как медленно открыла глаза…
«Пожалуйста, сделай так, чтобы у нее все было хорошо! Прошу».
Леона открыла глаза и с недоумением посмотрела на Армана. Осмысленно, но как будто не помня, что произошло. Не узнавая.
– Леона, – позвал он тихо.
Лицо дрогнуло, Леона наморщила лоб, будто напряженно о чем-то размышляя.
– Как ты? – прошептал он, а в груди уже собирался ледяной узел дурного предчувствия.
Хоть бы она закричала, хоть бы в драку полезла, лицо бы расцарапала. Заслужил ведь.
– Кто вы? – тихо спросила она. – Я вас не знаю.
Нет-нет. Это невозможно. Разве что Эйшен ошибся со стазисом и не успел его наложить вовремя. Убью, тварь, медленно и мучительно.
– Леона, – осторожно произнес Арман, стараясь, чтобы голос не дрожал. – Ты помнишь, как сюда попала?
В изумрудных глазах появилось испуганное выражение, детское. Губы задрожали, казалось, она сейчас расплачется.
– Где я? – едва слышный шепот заставил вздрогнуть. – Где папа? Мама? Вы кто?
И тут Армана накрыло страшной догадкой. Как-то он не подумал об этом раньше, и в мыслях не было, что все происходит так быстро.
– Сколько тебе лет? – спросил он, борясь с желанием схватить Леону, прижать к себе, попытаться успокоить. Нет, нельзя, не сейчас. Он испугает ее еще больше, потому что, похоже, сейчас он для нее всего лишь незнакомый взрослый дядька. Страшный и чужой.
Леона задумчиво закусила губу, а потом вдруг принялась загибать на руке пальцы. И затем с радостной улыбкой показала Арману растопыренную ладошку и еще один палец на другой руке.
– Шесть! – заявила гордо. И ту же спросила: – Дядя, а вы кто?
Арман застонал. Отпечаток! Отпечаток Леоны… или нет, кусок отпечатка, похоже, попросту выскользнул в меморум.