– Так, Саныч, завязывай кошмарить меня! – От такого сообщения мне стало как-то не по себе. – Знаешь же, что я нервный. Суд когда?
– Завтра, – невозмутимо ответил адвокат, чем еще больше поверг меня в ступор.
– Что?! Завтра?! Так быстро? А меня почему ни разу не вызвали никуда? Даже участковый не звонил. Это вообще нормально?
– Так ты же сам попросил, чтоб тебя не дергали лишний раз? Или я это от какого-то другого Сергея слышал?
– Нет, просил, конечно, – припомнил я собственные слова, – но я же не знал, что все настолько серьезно будет!
– Серёженька, не ссы в компот, родной! Нам его еще пить придется. – На мое волнение Петренко, можно сказать, не прореагировал вообще никак. – А вообще, ты же знаешь нашу российскую неповоротливую систему правосудия. Она как мельничный жернов, движется медленно, но неумолимо. Но когда находится кто-то такой умный, кто знает, где ржавый механизм нужно жирно подмазать маслицем, тогда и система начинается двигаться гораздо резвей. И очень часто в том направлении, в котором «подмазывающему» требуется. Улавливаешь мои намёки?
– Ты хочешь сказать, – выдвинул я свою версию, – эти ребята как раз из таких «подмазывающих» оказались?
– Нет, Серёжа, это простые «шестерки».
– Ага, «шестерки»… – скептически проворчал я, – на «гелике» за пятнадцать миллионов.
– Ты что, – почти искренне оскорбился Саныч, – на слово мне не веришь?
– Я, Петренко, никому на слово не верю. И тебе об этом чаще остальных говорю. Так откуда информация по «шестеркам»?
– Эх, Серёжа, – начал сокрушаться адвокат, – какой ты все-таки подозрительный и недоверчивый!
А потом без всякого перехода выпалил своим жизнерадостным голосом:
– Хвалю, так и надо! А что касается этих гавриков… я, когда мотался по Москве, твои дела решал, между прочим, – особо заострил внимание на этом Петренко, на что я лишь промолчал. Устал уже напоминать ему, что делает он это не бесплатно, а за тройную сдельную. Все равно бесполезно, так и будет прибедняться, альтруист, блин, недобитый. – И встретился я с нашей пострадавшей стороной.
– Хм… и что дальше?
– А дальше – больше! Угадай, кто сопровождал здорового угрюмого детину, постоянно раздраженного и со следами попадания резиновой пули на руке?
– Понятия не имею, – честно ответил я.
– Конечно, не имеешь. Ты ж его вообще не знаешь, тебе ни его имя, ни фото ни о чем не скажут.
Я еле удержался от того, чтобы как следует не выматериться. Вместо этого я просто тяжело выдохнул и сосчитал в уме до десяти. Как же иногда трудно бывает работать с Петренко, но видит бог, я держусь.