– Я… я не знаю, отец… все не так просто…
Далхан еще какое-то время хмурился, неодобрительно посматривая на сына, но в итоге сдался. И как он мог поступить иначе, это ведь его родная кровь.
– Хорошо, я клянусь, что ни слова не скажу матери, но только при том условии, что ты мне сейчас расскажешь все без утайки.
Парень вздохнул, собираясь с мыслями, и начал нелегкий для него рассказ. Делиться своими поражениями всегда трудно, а уж если ты при этом не чувствуешь за собой правды, то и того тяжелей.
– Сегодня мне позвонил начальник и сказал, что один человек избил наших друзей и его следует за это проучить…
– Начальник? – Отец сжал челюсти так, что аж хрустнули зубы. – Ты все еще работаешь на этого Серба? Ты же обещал, что больше не станешь с ним иметь никаких дел?!
– Так и было! – яро запротестовал Аббас, но вскоре опять поник. – Сначала… но он платит хорошие деньги, и где бы я ни пытался, не могу заработать больше! Поэтому мы вернулись к нему.
– Он использует вас как бандитов! – Отец эмоционально хлопнул ладонью по спинке стула. – Вы решаете его скользкие проблемы, рискуя не вернуться домой, к родным! Я тебе уже говорил, что это кончится либо тюрьмой, либо, не допусти Аллах, сырой землей! В конце концов, это просто недостойно мужчины, быть чьей-то пешкой!
Сын вскинулся, почти переходя на крик:
– Почему ты так говоришь?! Разве ты сам не воевал, так же будучи пешкой в чужих руках?!
В глазах Далхана вспыхнуло гневное пламя, которое раньше повергало в настоящий ужас его врагов. Он с силой схватил сына за подбородок, не заботясь о том, что может причинить ему боль, и прорычал ему в лицо, тщательно проговаривая каждое слово:
– Я воевал за свободу своего народа! А ради чего ты, мой сын, пошел на такое? Только ради денег, как последняя блудница?!
От этих слов Аббас дернулся как от пощечины. Он вывернулся из крепкой отцовской хватки и отвернулся к стене.
– Уясни для себя разницу между нами, сын. Я терпел над собой господина, помимо Аллаха, потому что так велел мне мой долг. Потому что в этом нуждался мой народ, а вместе с ним ты, твоя мать и твои братья. И мне никогда не было и не будет за это стыдно. Когда наступит мое время, то буду смотреть в глаза предкам с гордостью. А тебе, Аббас, всего минуту назад было совестно поднять на меня взгляд.
Они помолчали некоторое время, пока сыновье благоразумие и уважение к родителю не взяло верх над его упрямством.
– Ты прав… – парень спрятал избитое лицо в ладонях, – ты всегда прав, отец.
– Я надеюсь, это не просто слова, Аббас. Надеюсь, ты действительно их обдумаешь и осознаешь. А теперь продолжай рассказывать.