По почтовому индексу легко вычислить кафе, куда Эмми заходит с детьми после утренней прогулки и где ее муж иногда пишет свой роман за чашкой кофе. Открываешь «Стритвью» – и видишь, как удобнее всего добраться до метро или парка. Можно вычислить, какой детский сад посещает их дочь, и проложить до него кратчайший маршрут. Сразу ясно, где находятся игровая площадка и киоск со сладостями, который так любит Коко.
Очень странное ощущение. Просто голова кругом…
Иногда мне представляется, будто я смотрю в пруд с золотыми рыбками, у нас был такой в школе. Бывало, наблюдаешь, как они безмятежно занимаются своими делами, а в глубине души сознаешь, что в твоей власти кинуть камень или ткнуть палкой – просто так, чтобы поглядеть, как рыбки в страхе мечутся туда-сюда. Или можно поймать одну и вытащить из воды; тогда остальные попрячутся в водоросли, помахивая хвостиками, – только их и видели…
Порой тебе кажется, что ты не способна сотворить подобное с живым существом. Нет-нет, это не про тебя.
А порой ты уже не так в этом уверена.
Много лет назад, в школе, я была хорошей девочкой, вежливой и доброй. Все так говорили.
В последнее время я ловлю себя на размышлениях о том, чего мне на самом деле хочется, и это меня пугает. Боюсь, я превращаюсь в чудовище.
Дэн
«Какая гадость!» – вот моя первая мысль. Без преувеличения, это самая уродливая мягкая игрушка, какую я видел. Вместо глаз – растрескавшиеся пуговицы. Замусоленные уши почернели от грязи. Одна бретелька комбинезона порвана. Рот похож на неровно зашитый разрез. Так и хочется выхватить игрушку у Коко из рук, швырнуть в мусорную корзину, а потом протереть нас обоих санитайзером.
Но тут меня посещает вторая мысль – когда моя дочь уходила из обувного магазина, этой штуки у нее не было.
Мы с Эмми договорились, что не будем ругаться при детях. Обычно – хочу особо это подчеркнуть – прокалывается как раз Эмми. Именно она произносит слово на букву «б», когда из открытого буфета выпадает пачка муки и ее содержимое рассыпается по всей кухне. Именно она сквозь зубы (но вполне отчетливо) обзывает «долбое…» тех, кто влезает перед нами в очереди в аэропорту. Именно ей приходится увиливать от объяснений, что такое «пое…нь», якобы обнаруженная ею на кухонном столе. Однако сейчас мои нервы натянуты до предела, поэтому я не сдержался.
– Господи, Коко, где ты взяла эту хрень?
Всякий раз, когда рявкаешь на ребенка, наступает ужасное мгновение тишины: глаза Коко расширяются, наполняются слезами, она замыкается в себе. Дочь запоздало прячет игрушку за спину.