– Да, спортивные бальные танцы, европейская программа, – подтвердил Митя. Ему ужасно хотелось похвастаться, что он чемпион России и бронзовый призер чемпионата Европы, но почему-то было неудобно бахвалиться. Еще подумает, что он павлин, распустивший перья.
– А давайте кофе выпьем, – неожиданно предложила его собеседница. – Вы не подумайте, что я навязываюсь, но мы только пять дней как вернулись, у меня в Москве совсем нет знакомых. Да и, признаться, с родительскими друзьями мне ужасно скучно. О танцах не поговоришь.
По-хорошему, нужно было искать Клавку и усиленно тренироваться, чтобы наверстать пропущенные два дня. Однако сейчас судьба партнерши и маячивший на горизонте турнир отчего-то отошли на второй план. Митя молча смотрел, как Вероника отошла к стоявшему неподалеку дереву, достала из брошенного под него рюкзака спортивный костюм, натянула его прямо поверх балетного трико, накинула сверху кожаную куртку и вопросительно взглянула на нового знакомого. Да, она совсем его не боялась, и стеснительности в ней не было ни на грамм. Американка, что тут скажешь.
– А пойдемте, – внезапно для себя решился Митя. – Кстати, извините за плохие манеры. Меня зовут Дмитрий Фриш. В ста метрах есть кафе Coffee and the City, там подают отличный кофе, обслуживание хорошее, да и быстро.
– Вы торопитесь, – проницательно заметила Вероника. – Дмитрий, если вам некогда, то мы можем никуда не ходить. Я не хотела бы доставлять вам неудобства.
Нет, американкой эта девушка все же не была.
– Не берите в голову, я вполне могу себе позволить с утра хороший кофе в приятной компании, тем более что еще не завтракал. Всегда делаю это после пробежки. Так что пойдемте.
Кофе горчил. Митю это неприятно удивило – вообще-то именно в этом неброском парковом кафе кофе был одним из лучших в городе. Впрочем, Вероника Юдина, похоже, никаких недостатков в приготовленном напитке не замечала. Или это к аромату кофе примешивается привкус тревоги?
Новая знакомая тем временем не мешала ему блуждать в собственных мыслях, рассказывая о своей работе в бродвейском мюзикле. Митя периодически задавал короткие вопросы, слушал внимательно, в такт кивал, к месту улыбался. Он был уверен, что в совершенстве владеет собой, ибо отточил этот навык за годы тренировок и состязаний, а потому был немало удивлен, когда услышал:
– Вы чем-то очень огорчены, Дмитрий.
– Что? – тупо переспросил он.
– Я вижу, вас явно что-то тревожит. Поделитесь, если не смогу помочь, так хотя бы легче станет.
Рассказывать случайно встреченному человеку об исчезновении Клавки и явно находящемся под угрозой срыва участии в «Осенней Москве» Митя вовсе не собирался, но спустя мгновение со все возрастающим изумлением осознал: он выплескивает на собеседницу все, что его мучило.