– Была на даче, а сейчас уже нет. Я сбежала, Мить. Я выпрыгнула с балкона и, кажется, сломала ногу. Кое-как доковыляла до соседней улицы, тут меня пустили пересидеть и даже дали позвонить. У меня отобрали мой телефон, Мить. Скажи, ты можешь за мной приехать?
– Я сейчас выезжаю. Клава, я очень тебя прошу: убеди этих людей никуда тебя не выгонять, не обращаться к Березкиным и дождаться моего приезда. Поняла? Адрес диктуй, как тебя найти.
– Сейчас я спрошу-у-у-у.
– Да не реви ты, – в сердцах сказал Митя, – чего теперь реветь-то. Приеду, и разберемся со всем.
Через три минуты они с Никой уже выбегали из подъезда.
– Машина твоя тут? – спросила девушка.
– Машина? Нет, я ее еще весной продал. Я же объяснял.
– Тогда давай на моей.
К счастью, коттеджный поселок «Рождественский ПЖСК», несомненно входящий в первую десятку элитной загородной недвижимости, находился всего в семи километрах от МКАД. Всего через десять минут после того, как маленькая юркая машинка Ники выскочила на Рублево-Успенское шоссе, они уже подъезжали к загородному комплексу, находящемуся на огороженной и, естественно, охраняемой территории. Впрочем, приютившие Клавку люди предупредили о визитерах пункт охраны, и автомобиль без проблем пропустили за шлагбаум.
– Жизнь – такая удивительная штука, – задумчиво сказал Митя, пока машина, шурша колесами по мелкому гравию, подъезжала к нужному дому. – Только убедишься, что тебя окружают подлецы и мерзавцы, как тут же встречаются хорошие люди, готовые прийти на помощь. Например, владельцы этого дома, приютившие совсем постороннего человека с проблемами, или ты.
– Все в природе стремится к равновесию, – сообщила ему Ника. – Это один из общих законов мироздания, как заметил еще Пифагор, а потом подтвердили в своих учениях и Аристотель, и Платон, и Сенека, и Лабрюйер. Добро и зло находятся в мире в одинаковом количестве, точно так же, как свет и тьма, чет и нечет, женское и мужское, жизнь и смерть. Вылезай – приехали.
Она была такая разумная, четкая и упорядоченная, что Митю это ужасно умиляло. Полный антипод Клавке, что, кажется, только доказывало озвученную ею сейчас теорию. Внезапно Мите очень сильно захотелось опять поцеловать Нику, но он усилием воли отогнал эту мысль, поскольку сейчас она была ужасно некстати. Как любовь осенью.
На скамейке у входа в дом сидела зареванная Клавка и баюкала больную ногу. Из дома к ним навстречу, услышав шум, спешили хозяева, мужчина и женщина лет пятидесяти.
– Перелома нет, – скороговоркой сказал мужчина, – я врач-травматолог, так что говорю со всей ответственностью. Растяжение сильное, я наложил тугую повязку, пару ночей придется поспать с обезболивающим, но через неделю на ногу уже можно будет наступать без особых проблем.