— Ой, ужас! Кошмар!
У Руфуса сегодня настроение было особенно энергичным. Он уже трижды сменил ипостась, остановившись на летающем песце. Я сначала пыталась унять это истеричное создание, а потом просто стала игнорировать. Дошла до своего любимого места в дворцовом парке и уселась читать бумаги её величества.
Природа вокруг медленно просыпалась, всё ярче зеленела трава, всё сильнее пригревало солнышко. Пение птиц оглушало и завораживало одновременно. На дне опустевшей чаши фонтана шуршали прошлогодние листья, по ним скакали воробьи, о чём-то громко дискутируя между собой. Белый камень чаши прогрело солнце, и сидеть было комфортно, с интересом вчитываясь в записи Илларии.
— Ави, что тут делается! — продолжал вопить Руфус.
Он уже облетел все кусты и теперь просунул голову меж веток одного из кустарников, смешно выпучив глаза.
— Отстань, — откладывая листок с записями, шепнула я.
Иллария пошла в наступление, прописав в своде законов множество пунктов, касающихся женского труда. Мы обсуждали с ней этот вопрос на днях, и я рассказала её величеству то, о чём услышала в одной из аптек города. Это была чистейшей воды дичь, но на полках стоял некий эликсир, который совершенно законно продавали с прилавка. Как я поняла, эту адскую смесь снотворных трав матери, работавшие на фабриках, давали грудным младенцам, чтобы те спали подольше и не мешали соседям голодными криками, пока мать уходила работать вместе со старшими детьми.
И выходило, что таким способом несчастная женщина принимала решение рискнуть жизнью младшего малыша ради старших. Иллария пришла в ужас от услышанного. Насколько мне известно, это «лекарство» было изъято из аптек в тот же день. Её величество внесла новые правки в законопроект о рабочем дне. Женщинам с малолетними детьми теперь полагался отпуск и пособие. А в случае увольнения такой матери с предприятия на владельца завода или фабрики возлагался штраф. Осталось воплотить эту задумку в жизнь. А если учесть, что при дворе полно тех, кто имеет доход с разного рода предприятий, — будет много помех. Это только казалось, что власть императора безгранична. Если вести политику законно и по правилам, как Иллария и Маригор, то сразу находились тысячи препятствий. Это диктатура абсолютна… Увы.
— Ави! — рявкнул мне в ухо Руфус.
Или это весна так повлияла на джинна, или у него началась какая-то особая фаза в жизни, но я всё чаще стала задумываться о затычках в уши.
— Что? — устало шепнула я, всё так же не поднимая головы от бумаг.
Если вот так сидеть и отвечать Руфусу, то был шанс, что я сойду за бормочущую себе под нос оригиналку. Если отвечать открыто — то за городскую сумасшедшую.