— А теперь можно начинать и официальную часть нашей встречи. Жаль только, что нет стенографистки для ведения протокола, — пошутил Стефанов. — А если серьезно, Светлана Викторовна, мне бы хотелось с вами поговорить не только о делах нашего издательства, но и на другие, в том числе личные темы. Вы вообще у меня вызываете желание с вами разговаривать.
— Разумеется, я буду рада, если наше общение приобретет более широкий характер.
— Я слышал, что у вас погиб муж. Я вам соболезную.
— Да, но это было уже год назад. Даже чуточку больше.
— Вы хотите сказать, что уж преодолели ваше горе.
— В какой-то степени, да. Нельзя жить только прошлым.
— Я полностью с вами солидарен в этом вопросе. Когда от меня ушла жена, я сильно переживал. Очень долго, не меньше трех лет.
— Вы так ее сильно любили?
— Да, это было единственное в моей жизни большое чувство.
— А сейчас много ли от него осталось в вашей душе?
Стефанов задумался.
— Сложный для меня вопрос. Иногда мне кажется, что все окончательно стерлось из нее, а иногда у меня возникает неясное ощущение, что на самом деле все сохранилось в неприкосновенности, только куда-то ушло далеко, на запасной путь. И там находится в ожидании. Вы понимаете, о чем я?
— Думаю, что да. Меня тоже периодически посещают такие ощущения. С одной стороны все проходит, а с другой — все остается. И где-то там копится.
— Вот-вот, — обрадовался Стефанов. — Я именно это и имею в виду. На самом деле, это иллюзия, что можно избавиться от прошлых кошмаров. Они все равно поджидают тебя в самом неожиданном месте. И всегда сохраняется шанс, что они однажды вернутся.
— Неужели все так безнадежно?
— Не знаю, — честно сознался Стефанов. — Я знаю лишь одно, что человеку всегда хочется счастья и любви. И ради этого он готов снова и снова идти на риск.
— И сейчас вы тоже рискуете? — спросила Светлана и прикусила язык. Зачем она задала этот провокационный вопрос?
Директор издательства как-то проникновенно посмотрел на нее. Ей даже показалось, что ему хочется взять ее за руку, но он не решился.
— Думаю, что да. Хотя, если бы честным, это не мой стиль. Я всегда проявлял осторожность. Может быть, даже излишнюю осторожность. Не в этом ли причина того, что я не добился того, о чем мечтал. А может, дело совсем в другом.
— А о чем вы мечтали?
— В юности я грезил лаврами великого писателя. Постоянно думал о том, какие книги напишу. Но когда действительно пришло время сесть за их написание, то оказалось, что результат совсем не такой, какой мною ожидался. Мне быстро разъяснили, что я не являюсь счастливым обладателем настоящего таланта. Такие романы может писать едва ли не любой грамотный человек. Скажите честно, вы читали мои сочинения?