«Уйдем?» – утвердительно-просительно шепнула Ольга и поцеловала меня в губы.
– Угу, – прохрипел я, до сих пор не справившийся с возбуждением.
Мы вышли из Дворца культуры и побрели куда глаза глядят.
Закира Шихановна – Шахерезада – явно дорвалась до молодого тела. Она не набрасывалась на меня зверем. Все происходило мягко, трепетно, со вкусом. Тем не менее я вдруг обнаруживал себя то в углу купе, то на его полу, то стоящим на четвереньках, а голова моя билась о верхнюю полку. Каким-то образом она сдерживала себя, боясь, наверное, спугнуть не совсем объезженного мустанга. Я не помнил, сколько расписано сексуальных поз в прославленной Камасутре – сто, двести, триста? – но Шахерезада знала явно больше. Иногда мне казалось, что она их изобретает по ходу пьесы. Ни в одном ПТУ, техникуме, институте не обучают такому мастерству! Она была неутомима. Если я выдыхался, Шахерезада начинала осторожно, не торопясь, миллиметр за миллиметром, вздох за вздохом восстанавливать мои силы.
Мне очень нравилось ее тело. Я вновь и вновь овладевал ею (а может, она мною?), и все-таки постепенно силы стали покидать меня. Я и так побил все свои мыслимые и немыслимые рекорды. Но Шахерезада как-то незаметно возвращала мой интерес к соитию. На то, что она изголодалась по мужской ласке, было непохоже. С такой внешностью и фигурой, наверняка недостатка в поклонниках у нее не было. Что же тогда? Ей понравился я – пусть и крепкий, но не очень-то опытный партнер? У нее настали «предпраздничные» дни? Она хочет насытиться сексом перед грядущим половым постом? Задаваясь этими вопросами, я еще не осознавал, что внутренне уже бегу с поля боя, но, к стыду своему, недвижимый и бездыханный… уснул.
Яркая луна и звездное небо хорошо освещали всю центральную часть поселка Солнечный – площадь перед Дворцом культуры. Участники свадьбы громогласно и весело разбредались кто куда. За столами оставалось еще немало народу, но большей части надоело сидение, и она (большая часть народа) теперь гуляла по поселку.
Мы с Ольгой также брели в общем потоке, с кем-то переговариваясь, с кем-то шутя, с кем-то распевая песни «а капелла». Все это было ужасно интересно и познавательно, но единственная мысль сверлила мозг: «Где?». Неудовлетворенная похоть, помноженная на гиперсексуальность студенческого возраста, заставляла меня тщательным образом обозревать окрестности в надежде, что обнаружится уютный уголок для любовных утех. Красные трусики Ольги, лежавшие в заднем кармане джинсов, просто обжигали меня и напоминали – у твоей подружки под юбочкой нет ничего! Поэтому моя рука, лежавшая на талии девушки, невольно опускалась ниже, чтобы наяву и осязательно подтвердить этот факт. Ольга кокетливо возвращала мою руку на пояс, как требовали приличия, хотя, по-моему, всем вокруг было абсолютно по барабану – кто и что вытворяет. Интерес вызывали неординарные действия – например, купание мужиков в одежде. Оказывается, мы добрели до речки, и теперь все желающие, предварительно остограммившись, с разбегу прыгали в воду под душераздирающий визг нетрезвых женщин. Я от ста грамм не отказался, но в воду не прыгнул.