– Ты что кричишь, забурел? – проснулся чернявый.
– Да вон, «пуха» учу. Попридержи его пока, как очухается, – сержант вышел из купе, держа за ствол пистолет-пулемет Шпагина. Он передал его мне:
– Держи, зема. Контора отдыхает пока. Вырубил я его, заколебал, сучара.
– Однозначно – нокаут. Занимался? – я принял автомат.
– А то! – подмигнул мне сержант. – Если бы не мент, досталось бы тебе на орехи.
– Замяли же. Ты чего опять?
– Дуй к своей. Прячьте быстрее.
Я двинулся к Шахерезаде.
– Постой! А с этим что делать?
– Милиции сдай!
– На хрен мне твоя милиция. Я его свяжу, а ты там дальше действуй. Ништяк?
– Ништяк, – Шахерезада уже взяла автомат из моих рук и исчезла с ним в купе. Подождав пару секунд, я зашел за ней. И стал поспешно закрывать за собой дверь, но она не закрывалась до конца. В самом низу ей мешал это сделать чей-то ботинок. Я выглянул из купе и изумился:
– Иван Григорьевич, какими судьбами!?
Вы когда-нибудь открывали банку латвийских «шпротов»? Разумеется. Прекрасный вид прокопченных спинок «шпротин», плотно прилегающих друг к другу и залитых подсолнечным маслом, вызывает восхищение перед рыбоконсервной промышленностью Латвии. После того как вы ткнете вилкой пару-тройку раз в открытую банку, рыбки выглядят уже менее привлекательно. Они становятся похожими на сигаретные окурки. Именно такое зрелище представляла наша троица – я, Сашка и потомок Платова. Без подсолнечного масла, конечно. Мы все лежали на правом боку, я – у стены, Платов – посередине, Сашка – у балконных перил. Как мы так утрамбовались на восьмидесяти сантиметрах ширины балкона, уму непостижимо! Так, наверное, произошел электрический скат. Имел, как все рыбы, нормальный вид – плоский по вертикали – кормился на дне моря всякой всячиной. Но при появлении на свет китообразных жизнь стала меняться. Киты то и дело придавливали ко дну моря бедного ската, и тому, чтобы приспособиться к окружающей среде, пришлось видоизмениться – стать плоским по горизонтали. А электричество – это от нервов. Никаких нервов не хватит, когда пузатое млекопитающее норовит день изо дня превратить тебя в масленичный блин. На тебе, многотонный самодвижущийся фонтан, электрический разряд! Не все киту масленица!
Утром, увидев на своем балконе трех сплющившихся мужиков, дрыхнувших без задних ног, соседка Верка чуть не грохнулась в обморок. Она попыталась закричать что-то среднее между «Помогите!» и «Караул!», но горло ее издало только какой-то сдавленный звук:
– Ааииее!
Я хотел вскочить на ноги, но вырваться из брикета мужских тел с первой попытки не смог. Тем временем Верунчик разглядела в середине псевдоакробатической композиции что-то знакомое: