– Я и говорю – читаешь, а причем здесь сын?
– Недавно мой сын вернулся из тюрьмы.
Последовала многозначительная пауза. Я нисколько не удивился: в другой жизни Иван Григорьевич точно был бы Степаном Разиным или Емельяном Пугачевым, а у таких родителей дети вырастают настоящими разбойниками!
– Упустил я в суете сына, ох, упустил. На воровство его потянуло с детства. То фонарик у кого-нибудь стащит, то велосипед. Я уж его лупил-лупил, а он все равно со скользкой дорожки не сходит. Однажды я узнал, где у его шпаны «малина», пришел туда с дружинниками, схватил сына за руку и повел в комнату по делам несовершеннолетних. Так и так, мол, оформляйте в специальную школу для трудновоспитуемых детей. Я – коммунист, член райкома партии, меня уважают. Оформили быстро, без проволочек. Думал, образумится сын. А из него там настоящего урку сделали! Так он срок за сроком отсиживал. Только выйдет на свободу, через месяц-другой – опять загремел. Я поначалу ездил на свидания, но он не хотел со мной встречаться. «Грев», говорит, посылки, значит, высылай, а сам не приезжай, видеть тебя не хочу. Он между сроками даже ни разу и домой-то не являлся. А тут месяц назад нагрянул. Я обрадовался, думал, простил сын, на путь истинный встал.
– Встал на путь истинный? – спросил я.
– Какое там! – Иван Григорьевич с досадой махнул рукой. – Все это было военной хитростью. Неделю нормально жил, отсыпался, вечерами мы с ним «бойковку» попивали. Потом он с зятем подрался (мужем дочери), порвал ему селезенку об угол стола, вилкой руку проколол. Еле дело уговорил не заводить. Дальше – больше! На улицах стал пропадать, думаю, грабежами промышлял, в рестораны наведываться. От разговоров насчет устройства на работу уклонялся. Но раз вечером насел я на него, упрекать начал, воспитывать. Так он мне в ответ такого наговорил, что не выдержал я – ударил. Он только этого и ждал, налетел, как зверь, на пол повалил, ногами стал бить, сломал два ребра, выбил вставную челюсть и ногой ее раздавил. До потери сознания меня избил. Сам «скорую» вызвал, в больницу отправил. Я через неделю наведываюсь домой, а там – шаром покати. Телевизор, ковры, посуда, радиоприемники, магнитола, белье, одежда, мебель – все исчезло. Загнал мой сыночек барыгам по дешевке!
– Ни хрена себе! – присвистнул я.
– Стал я его искать, да где там. Ищи ветра в поле. Все-таки у дружков его подельников узнал, что покатил Лысак (его так дружки называли, Григория моего!) в стольный город Москву. На большое дело. А через нашу станцию только вот этот поезд и идет – «Москва–Чита»!