– Олег, выйди! Поговорить надо! – это вернулся Иван Григорьевич. Что-то он очень быстро вернулся!
Железнодорожник пригласил меня присесть на откидные сиденья в коридоре вагона. В руках он держал свою заветную зеленую ученическую тетрадку с цифрами, датами, формулами и схемами.
– Должен тебе сказать, что ты находишься в пути уже три недели! – начал он разговор.
– Как?! – изумился я. – Ты же говорил, что…
– Да, говорил, но мы отвлеклись на некоторое время, – он пошевелил губами, как бы произнося: «три пишем, два на ум пошло». – И это дает в реальном мире такой результат. Мы можем сократить время поездки, но для этого надо пару часов побегать по входам-выходам. И второе – все то, что с тобой было в течение этих трех недель, а здесь – нескольких суток, ты будешь воспринимать даже не как воспоминания, а как сновидения. Есть такой эффект.
– Вот как! – озадачился я. – Неужели все придется вычеркнуть?..
– Думай, – постучал пальцем по своей лысине Бойко. – Я могу прямо сейчас тебя вывести с Листа Мебиуса в трех километрах от станции Половина. Там сядешь на свой реальный поезд, билет есть. И доедешь до Иркутска.
– Я в Ангарске сойду, там родственники, – сказал я.
– Дело твое, думай, говорю, – пожал плечами Иван Григорьевич.
– Дай десять минут, – попросил я и замолчал. Выйти сейчас означало, что я больше никогда не увижу Шахерезаду, афганца Шуберта, да и самого Ивана Григорьевича. Грустно. Но мы же всегда расстаемся со случайными попутчиками, которых встречаем в дороге! Тем не менее я как-то успел прикипеть к ним, не хотелось прощаться навсегда.
– Григорьевич, – спросил я путевого обходчика. – А Шуберт со своими дембелями так и будет ехать на этом поезде по Листу Мебиуса неизвестно куда?
– Да, – ответил Бойко.
– А нельзя ли его вывести, как и меня? – опять спросил я.
– Можно, конечно, – вздохнул Иван Григорьевич. – По уму всех пассажиров надо из этой аномалии выводить. На это нужно время. С каждым индивидуально придется работать, убеждать, объяснять, уговаривать. Не каждый поймет. А у меня сейчас пока времени нет. Задача у меня другая.
– Читать, что ли? – сыронизировал я.
– Нет, не читать, – опять вздохнул Иван Григорьевич. – Я сына своего ищу.
– Сына? – поразился я. До сих пор о своей семье, а тем более о детях он речи не вел.
– Я тебе говорил, что большую часть жизни я работал, заботился о семье, занимался общественной деятельностью, а потом вдруг понял, что упустил огромное количество возможностей! Любил читать с детства, а прочитал всего ничего сто-двести книг. И вот – стал наверстывать упущенное. Когда нашел этот Лист Мебиуса и способ получить от него пользу. Я сажусь в поезд – и читаю, читаю, читаю…