— Были, конечно. Просто в лагерь я не ездила. — Пожала плечами девушка. — Да и уехали мы из Латвии, когда я еще небольшая была, лет может семь или восемь. Пойдем, посмотрим?
— Ну пойдем. — Саша еще раз осмотрел закрытые ворота и, увидев дыру в заборе, потянул за собой девушку.
Территория лагеря была довольно большой, с краю стояло несколько каменных одноэтажных, скорее всего хозяйственных, строений. По другую сторону виднелись осевшие деревянные домики-корпуса, а в конце главной аллеи стояло уже два больших кирпичных двухэтажных корпуса. Правда, окна и двери в корпусах отсутствовали и зияли черными щербинами на фоне белого силикатного кирпича.
Между корпусами находился небольшой квадратный плац с покосившимся флагштоком и одинокая статуя пионера барабанщика на квадратном постаменте. На другой стороне от плаца тоже находился каменный куб, но самой статуи давно не было, остались только белые ботиночки на постаменте и торчавшие из них огрызины арматуры. Кто там стоял раньше- его товарищ, второй барабанщик или трубящий горнист, а может, там стояла девочка пионерка, вскинувшая руку в пионерском салюте, его подруга? Кто теперь знает?
Но оставшийся гипсовый паренек был на страже, словно понимая- враги не дремлют! Они давно разбили второго сигнальщика и ждут момента, чтобы кинуться из темноты, теперь вся надежда только на него. Только он стоит на страже под полной луной, освещающей плац, сосредоточенно вглядываясь в сгустившуюся тьму. Он остался единственным бессменным часовым в этом мире. И пусть вместо ног у него торчат две черные арматурины, да и барабанные палочки давно отломаны недругами, но пионер через года все так же строго смотрит исподлобья, сжимая кулачки. Казалось, он высматривает коварного врага и при его появлении прямо сжатыми кулаками начнет неистово бить в свой барабан, подавая сигнал тревоги.
— Странно тут как все, нереально, загадочно. Будто все совсем другое. — Сказала шепотом Ирма. — Словно время тут стоит.
— Другое. Осколки другой страны, другого строя, другой эпохи. — Согласно кивнул Александр. Он посмотрел на девушку и залюбовался- ветерок перебирал ее черные волосы, а диск луны отражался в глазах. Он вдруг неожиданно сам для себя спросил: — Можно я тебя поцелую?
— Давай! — Ирма кивнула и растянула губы в улыбке. — По-дурацки, конечно, спросил, но тут все загадочно и не так, поэтому нормально. После долгого поцелуя она отстранилась и, сделавшись очень серьезной, сказала: — Саша, только ты сильно в меня не влюбляйся, я ведь не надолго у вас. Скоро уеду и это, наверное, навсегда.