Образование он получал, в общем-то, урывками. Что-то учил у Ларивьера, затем в лицее, в Политехническую школу так и не поступил и в 16 лет завершил формальное обучение. Его филологическое образование свелось к изучению латыни и к умению грамотно писать по-французски. Для поступления в Политехническую школу (оттуда путь лежал в армию, например в военные инженеры, — Леопольд Гюго видел сыновей продолжателями его профессии) Виктора натаскивали в математике и философии (разумеется, понимаемой крайне схоластично).
Подлинное же воспитание и просвещение он получил, читая и общаясь с раннего возраста с интересными людьми. Гюго с юношеских лет вращался в кругу поэтов, писателей, артистов, художников, политиков, учёных. Это не могло не повлиять на его развитие и становление. Талант созревал и шлифовался в ходе этих бесед, пересыпанных остротами, спонтанными афоризмами, тонкими наблюдениями — в полном соответствии с традициями французского разговора.
С 1814 (с перерывом на «сто дней» в 1815-м)[3] по 1830 год во Франции у власти находились короли из династии Бурбонов — Людовик XVIII, а с 1824-го — Карл X, братья казнённого в 1793 году Людовика XVI. Их правление, известное как Реставрация, получило плохую репутацию у историков. К месту и не к месту вспоминают слова о Бурбонах, ошибочно приписываемые Талейрану: «Они ничего не забыли и ничему не научились». Но это неправда. Людовик XVIII правил в соответствии с дарованной им французам конституционной хартией. Имелся двухпалатный парламент, регулярно проводились выборы. Разумеется, избирательные права ограничивались имущественным цензом, но в то время он наличествовал везде, кроме США, и не считался чем-то злокозненным. Борьба шла за понижение его планки, но не против самой идеи ценза в принципе. В любом случае по сравнению с деспотическим правлением Наполеона разница была грандиозная. При этом его кодекс, основа гражданского законодательства нового типа, без феодальных привилегий, остался в неприкосновенности.
Выходило множество периодических изданий, на чьих страницах шла оживлённая полемика. Разумеется, существовала цензура, но опять-таки никакого сравнения с наполеоновскими временами. Пресловутый «белый террор» свёлся к ряду эксцессов — нескольким самосудам толпы на юге Франции. Был расстрелян маршал Ней — опять-таки в полном соответствии с законами и за явную государственную измену. Никто из «цареубийц» — депутатов Конвента, проголосовавших за лишение жизни короля, казнён не был. Они отделались всего лишь временным изгнанием за границу. Режим Реставрации полностью признал произошедшие изменения в экономике, распродажу церковных земель и отмену феодальных прав.