– Конечно не снимаете, – сказал адмирал, снова усаживаясь за стол. – И никто из капитанов, служивших под моим началом, не снимал с себя вину. Но, как говорят, время лечит.
Шейми кивнул, хотя и не поверил словам адмирала. Вряд ли и сам Харрис верил в них.
– Смотрю, вы дезертировали с флота в армию, – съязвил адмирал, косясь на солдатскую форму Шейми и пытаясь немного разрядить тягостную обстановку.
Шейми улыбнулся. Симмондс принес чай и печенье. За чаем Шейми рассказал адмиралу Харрису о случившемся на борту «Эксетера», своем ранении и о том, как он и другие выжившие были подобраны германским кораблем и переданы туркам. Турки отвезли их в жуткий лагерь, устроенный в пустыне. После окончания войны турки ушли, бросив пленных на произвол судьбы. Эллис и еще двое отправились в Дамаск, но по ошибке отклонились на восток и очутились в Хаме. Это было необычайным везением, ибо они едва дотащились до Хамы. До Дамаска им было бы не дойти. Появившись в казарме местного гарнизона, они рассказали командиру о лагере. Тот незамедлительно отправил в пустыню двадцать солдат на верблюдах, груженных пищей, водой и лекарствами. Кто-то не дожил до прихода спасателей, но многих удалось спасти.
– Невероятно! – выдохнул адмирал. – Какая удивительная история. А ваши ожоги… заживают?
– Начали заживать. В Хаме оказался прекрасный врач. Но свобода движений оставляет желать лучшего, – признался Шейми.
– Наш врач не хуже. Он осмотрит ваши ожоги, а заодно и вас целиком. Мы немедленно отправим телеграмму вашим родным и сообщим им замечательную новость. – Адмирал снова сделал паузу. – Капитан Финнеган… Шеймус… прежде, чем я это сделаю, должен сообщить вам отнюдь не радостную весть.
Шейми внутренне напрягся. Он слышал о чудовищной эпидемии «испанки», бушующей на родине, и о ее многочисленных жертвах.
– Только не мой сын! – вырвалось у Шейми. – Только не он!
– Нет, не ваш сын. Ваша жена. Нынешней осенью миссис Финнеган заболела «испанкой» и скончалась.
Шейми схватился за край адмиральского стола. Перед глазами все поплыло. Ему не верилось, что Дженни могла заболеть, не верилось в ее смерть. А где же Джеймс? – со страхом подумал он. Затем напомнил себе, что в Лондоне у него сестра и зять. Конечно же, Джеймс сейчас находится в доме Фионы и Джо. Они забрали малыша к себе, в чем Шейми не сомневался. Мысль об этом прогнала страх, но никак не горе, испытываемое им. И чувство вины. Он хотел стать хорошим мужем для Дженни. Обещал, что так оно и будет, когда он вернется домой. Если ему суждено вернуться, он обязательно станет лучше, чем был. Станет мужем, какого Дженни заслуживала… Его обещания запоздали и уже не осуществятся.