* * *
Мишку в Колывани встретили радушно, Андрей пожал ему руку и сразу проводил к Юле, предложил переночевать в номере, если решат ехать не сразу.
– Она приняла лекарства заранее? – спросил Мишка, которому Андрей рассказывал о плане действий.
– Да, еле заставили. Сказали, что врач попросил сегодня сделать такой эксперимент. И врач ей прислал эсэмэску. Она спокойная, но мрачная.
Юля сидела на кровати в одежде, Мишке печально улыбнулась. Обнялись, поцеловались. Андрей оставил их одних. Мишка сел в кресло. Юля тоже перебралась с кровати в кресло. За стеклянным столиком они оказались друг напротив друга.
– Ну? Как ты себя… – начал Мишка, но Юля его перебила.
– Говори. Ты долго ждал. Говори все сразу. Ты же за этим приехал – за мной. Ну так что там? Бабушка умерла? Что? – Юля говорила сдержанно, но со злостью, как будто Мишка виноват.
При этом руки она сложила в замок, опустила на стол и не жестикулировала.
Мишка вздохнул. Не знал, с чего начать.
– Я и правда выждал, потому что…
– Понятно, я психованная. Давай к делу.
– Не злись, – тихо произнес он.
– Я не злюсь. Нет, я злюсь, злюсь, потому что… я на свою беспомощность злюсь, понимаешь? – Юлины глаза наполнились слезами. Она чуть не разрыдалась, но все-таки не разрыдалась. Глаза высохли. Она сделала два ровных вдоха и выдоха. – Я успокоюсь, хотя это очень сложно. Я буду нормальной, спокойной и адекватной. Я буду адекватной, – повторила Юля, чтобы уж наверняка.
Она помолчала. Мишка тоже помолчал.
– Ну все, теперь говори. Бабуля умерла?
– Да. – У Мишки голос почему-то сделался хриплым, и он кашлянул.
Юля упала головой на руки. Мишка испугался. Вскочил со стула, подбежал к ней, взял за плечи. Она подняла голову. Она не плакала.
– Сядь, пожалуйста, напротив, и не надо вокруг меня скакать.
– Я думал, ты плачешь.
– Нет. Я не плачу.
– Да. Я вижу.
Юля посмотрела в окно, подумала: на таком фоне только о смерти и говорить, и умирать, умирать.
– Я знала. Я знала это. – Юля выдохнула, как будто давно хотела признаться. – Она бы мне позвонила. Точно. Когда она не позвонила, я поняла. А когда я позвонила, а она не сняла трубку – раз, два не сняла, три – я… я поняла. И я поняла, что ты решил мне не говорить, но… у меня все-таки была маленькая надежда. И я, – Юля снова запнулась, – я не хотела точно знать, – она сглотнула, – поэтому сама не спрашивала. – Это из-за отравления, да?
– Инфаркт. Слушай, она слабая была, больная, Паркинсон, плюс плохие новости, расстройство, горе, алкоголь. Все это огромная нагрузка на организм.
– Господи… Бабулечка моя. Я теперь совсем одна. У меня никого нет. Давай на улицу выйдем. Пройдемся.