– Сынок… Джерри. Я рада, что ты пришёл… – Бабушка Нолвен слабо улыбнулась. Эта улыбка для Джереми была словно нечто давно потерянное и забытое. Так улыбалась бабушка Нолвен в его детстве, сидя молча напротив него, пока Джереми уплетал приготовленное для него одного, ребёнка, в таком объёме, что хватило бы накормить как минимум двоих взрослых мужчин.
– Да, это я. Я здесь. И Шая. И твой внук Джереми, – повторил отец.
– Правда? – Бабушка Нолвен попыталась привстать, оперевшись руками о подлокотники кресла, но у неё не вышло этого сделать – она вновь опустилась в кресло, виновато посмотрев на сына, будто сделала что-то не то. Джереми с матерью одновременно шагнули вперёд и встали рядом с главой семьи, продолжавшим сидеть рядом с креслом на одном колене, так, чтобы оказаться прямо перед лицом своей матери.
– Становишься совсем как отец. Как две капли воды, – она вновь улыбнулась, посмотрев своими карими глазами на внука. Казалось, таинственная пелена спала и теперь бабушка Нолвен смотрела тем самым пронизывающим и полным мудрости взглядом, – И тебе, Шая, спасибо, что пришла. Я рада вам. Очень рада.
– Как вы себя чувствуете? – спросила Шая слегка дрожащим голосом. Она всё также волновалась в присутствии матери своего мужа, как и раньше.
– Уже намного лучше, спасибо. Здесь, конечно, скучновато немного. Только не обижайтесь, Риана, – обратилась Нолвен к медсестре, которая на протяжении всего времени их пребывания в палате продолжала без единого звука стоять в углу, будто каменное изваяние. – В прошлом месяце я ещё гуляла. Выходила немного побродить по садику. Вы видели его? Очень красивый сад… А сейчас уже не могу. Сил как будто не хватает, весь день уставшая. С утра до ночи. Ну да ничего. Скоро я обрету вечный покой. Я чувствую это.
– Не надо, не говори так, – вмешался Уилборн-старший.
– Ничего страшного. Всё идёт своим чередом. Своим… чередом… чередом… – бабушка Нолвен выпрямила голову, вновь застыв взглядом на невидимой точке в окне.
– Мама? Ты слышишь меня?
– Думаю, нужно дать миссис Уилборн отдохнуть, – вдруг вмешалась медсестра, делая шаг к семье Уилборн, чтобы они не мешкали.
– СКОРО НАСТУПИТ ЧАС ИСТИНЫ! – внезапно проскрипела чужим голосом старушка, склонив голову набок и, улыбаясь лишь правой стороной лица, сощурившись и смотря прямо в глаза Джереми. Казалось, её кожа посерела, а глаза впали ещё больше. Лицо перекошено. – Ты! Ты либо спасёшь всех нас, принеся в жертву плод греха и целомудрия… ЛИБО НИЗВЕРГНЕШЬ НАС ВСЕХ ВО ТЬМУ! ТЬМУ! Надо уничтожить… ЕГО НАДО УНИЧТОЖИТЬ!