Флора наблюдает за мной. Она слегка покраснела.
Из-за промышленных стиральных машин и сушилок в подвале жарче и душнее, чем можно себе представить.
Мы заканчиваем с полотенцами в полной тишине. Я тянусь к корзине с простынями, и тут замечаю что-то под дальней корзиной на углу стола. Это старый смятый журнал, выцветший от сырости. Интересно, его читал кто-то, кто в последний раз отбывал здесь наказание? Я вытаскиваю его из любопытства, и только когда достаю полностью, вижу на обложке Флору.
Над ее головой красуются большие желтые буквы: ВЗБАЛМОШНАЯ ФЛОРА СНОВА В УДАРЕ! На фотографии она в больших солнечных очках, идет по мощеной улочке, одной рукой обняв себя, а другой закрываясь от фотографов.
Упс.
Я пытаюсь запихнуть журнал обратно под корзину. Надеюсь, Флора слишком увлечена стиркой и не заметит, но она, конечно, замечает. Я не успеваю спрятать журнал – она подходит сзади и выхватывает его у меня из рук.
– Оу, – говорит она. – Кому-то захотелось про меня прочитать. Это лестно.
– Это не мое, – оправдываюсь я, заправляя волосы за уши. – Я нашла его…
– Я даже не подумала, что твое, – Флора изучает свое фото, расправив плечи и слегка приподняв подбородок. Ее привычная поза. – Думаю, это кого-то из наших одноклассников. Хорошая фотка. Прическа у меня тогда потрясная была.
Я уставилась на нее. Она заметила только это? За ней следили всю дорогу, назвали горячей штучкой или как-то так, а она радуется, что волосы хорошо лежат?
Она отходит к своему столу с кучей грязного белья. Журнал лежит между нами, как ядовитая змея. Я с опаской наблюдаю за ним.
Поворачиваюсь к Флоре. Она по второму разу складывает уже сложенные полотенца. Движения натянуты.
– О чем это они? – не выдерживаю я. – «Снова в ударе»?
Хмыкнув, она швыряет сложенное полотенце в пустую корзину, сведя на нет собственные усилия.
– Сказать по правде, я и не помню. Тем летом я много чего натворила.
Она улыбается:
– Слава богу, про меня слишком много пишут, чтобы я могла все упомнить.
Она проносит корзину мимо меня, отпускает одну руку и скидывает журнал на пол. Он падает в лужу, натекшую от влажных простынь.
– О боже, – радостно восклицает она, не останавливаясь. – Я такая неуклюжая.
– Работа в прачечной?
Я смеюсь и устраиваюсь на кровати поудобнее. Наклоняю экран ноутбука, чтобы лучше видеть Ли:
– Ты говоришь так, будто это худшее наказание на свете.
Ли убирает волосы с лица:
– Это просто странно. Ты можешь себе представить такое в Пекосе? Ты совершаешь какой-то проступок – и тебя отправляют, скажем, стирать спортивную форму. Они не знают о том, что можно после уроков оставлять?