— Мир не имеет формы диска, уважаемый Парабат. Это шар, огромный шар, большая часть поверхности которого покрыта водой. На две трети, примерно.
— На чём же покоится этот огромный шар, позволь мне узнать, — старик, которого для краткости все называли просто Учитель, явно намерился доказать самоуверенному чужаку абсурдность его представлений о вселенной.
— Он и не покоится. Летит себе вокруг Солнца, вращаясь вокруг своей оси, — Роман проиллюстрировал своё замечание жестами рук, — А шар поменьше — Луна — точно так же летит вокруг Земли. Все небесные тела имеют подобную структуру и движутся по своим путям, кроме самых маленьких, тех, что время от времени падают на наш мир, оставляя в небе огненные следы.
Парабат помолчал, честно пытаясь представить описанную Романом картину мироздания. Не смог, затряс головой:
— Нет! Этого не может быть!
Шишагов, успокаивая собеседника, положил ладонь ему на предплечье:
— На самом деле это просто, только непривычно. Я тебе покажу, скоро. Недельку помедитируем вместе, и покажу.
"Маха видит, и ты увидишь, никуда не денешься. Ты, конечно, сволочь — должность обязывает, но ты классная сволочь, которая может оказаться сволочью нужной. Поэтому твой авторитет будем повышать, да. На недосягаемую для других высоту".
— Хорошо, покажешь, — успокоился Парабат. Профессионал, заслуживает уважения.
* * *
Жизнь в Колесе Севера движется подобно асфальтовому катку — неспешно, но без остановок и пустой траты времени. Болит от множества разговоров язык Шишагова, ночами чудится скрип странного карандаша, которым дежурный писец скорописью заносит на листы выделанной берёсты Ромины рассказы о многоступенчатой системе образования, строении планет, азам химии и физики. В математике Роман ограничился передачей арабских цифр и четырьмя действиями математики — не дети, остальное пускай сами додумают.
Теоретиков сменяют практики, увлекают Шишагова в кузницы, литейную и механическую мастерскую. Мудрые вцепились в Шишагова как клещи, высасывают хранящуюся в его памяти информацию. Особенно старается высокий худой мужчина, гортанным акцентом и чертами лица неприятно напоминающий кавказских уроженцев. Надо признать, уши чужеземца тоже не остались без дела — Романа просвещают в географии и истории, Парабат лично излагает основы религиозного учения. К сожалению, на постижение тонкостей гончарного мастерства времени не хватает, так, удалось запомнить кое-что. Нагрузка и без того огромная. Будь Рома предоставлен самому себе — наверняка бы сбежал, затравленным волком перемахнув обе бревенчатых стены. Но в воздухе пахнет весной, ветер приносит к городу вой волчьих свадеб, и сидящий в Романе зверь не обращает внимания на такую мелочь, как обмен знаниями. Значение имеет только Она.