Вот уже несколько ночей подряд у Джессики возникало ощущение, что Коломбано хочет побыть один, что ему нужно пространство, чтобы дышать, делать что-то без нее. Последние недели были невероятно напряженными, и именно так Джессика хотела, чтобы их совместная жизнь продолжалась, несмотря на неизбежное, но постепенное исчезновение влюбленности и первого чувства, слепого к недостаткам партнера.
Мелочи, которые всего несколько дней назад вызывали у Коломбано смешливое ворчание — неуклюжая итальянская грамматика Джессики, непрерывное фотографирование, ее привычка пялиться на еду, пока она ест, — теперь стали мишенью для колкостей, замаскированных под юмор. Джессика чувствовала, что всего за пару дней ее перевели из одной категории в другую, из взрослого обратно в ребенка. Поначалу она чувствовала себя старше своего возраста в компании Коломбано, воображая, что он видит в ней не только красотку, но и интересную и интеллектуально сложную собеседницу. Однако теперь он смотрел на нее так, словно они вынуждены проводить время, глядя друг на друга в вакууме без каких-либо других стимулов.
Но Джессика также знала, что такое поведение вовсе не означает, что Коломбано не любит ее. Мама была такой же, но любила Джессику всем сердцем.
— Все в порядке? — наконец спросила Джессика и опустила взгляд на вырез своего темно-красного платья. К счастью, сигарный пепел, упавший на него от проходившего мимо старика, исчез без следа. Коломбано по-прежнему не смотрел на нее.
— А почему ты спрашиваешь?
— Я не знаю. — Джессика неуверенно улыбнулась ему, но он пропустил эту улыбку. Неопределенность — настоящий яд для отношений. Джессика знала это по опыту: чем больше мальчики вздыхали по ней в старших классах, тем меньше она была в них заинтересована. Она прикусила губу и позволила пальцам блуждать по твердым костяшкам Коломбано.
— Послушай, Джессика, любовь моя, — произнес он, и его глаза медленно повернулись к ней. — Как ты помнишь, во вторник мы начнем работать над совершенно новым репертуаром… Скрипичный дуэт, над которым мне нужно много репетировать.
— Конечно, — отозвалась Джессика, когда официант поставил на стол два бокала для вина, откупорил бутылку и налил его Коломбано. Сначала он взболтал содержимое, затем изучил цвет вина, оценил его аромат, поднеся высокий бокал к своему носу, внимательно рассмотрел кромку, которую вино оставляло по бокам бокала, а затем осушил его. Вино явно не произвело особого впечатления: Коломбано сглотнул и дал понять, что это пойло едва ли стоит того, чтобы его наливать.