— Пошли, — Коломбано потянул Джессику вдоль ряда кресел к двери. Ее колено больно ударилось о стул и даже опрокинуло его. В свободной руке она сжимала свою маленькую сумочку.
— Нет! — закричала Джессика, и ее голос эхом отдался в пустом пространстве.
Коломбано крепче сжал ее запястье, и Джессика даже ощутила покалывание в пальцах, где кровь не циркулировала должным образом. Он тянул ее мимо высоких колонн в маленькую комнату и через нее к двери в дальнем конце.
— Отпусти меня!
— Не притворяйся, что пришла сюда просто поговорить…
Коломбано открыл дверь и толкнул Джессику так сильно, что она упала лицом на пол. Она мельком оглядела комнату — не слишком большое помещение наподобие кабинета, стены увешаны старыми концертными афишами, посередине письменный стол с компьютерами, потертый диван и наружняя дверь на противоположной стене.
Джессика услышала шорох и звон в руках Коломбано, затем почувствовала кожаный ремень на своем горле.
— Ты явилась сюда только для того, чтобы поиметь меня! Испортить мой концерт… мешать мне… отвлекать меня.
Джессика пыталась вздохнуть, ее пальцы нащупывали горло, а ремень туго затягивался вокруг него. Она почувствовала, как Коломбано приподнимает ее черное платье и погружает пальцы глубоко в плоть ее ягодиц. Джессика вскрикнула и потянулась за своей сумочкой, которая упала на пол. Ее пальцы схватились за ремень.
— Ты не заслуживаешь никаких ответов… Ты была просто девушкой на кладбище. Неужели ты думаешь, что ты одна такая? Вы все так чертовски предсказуемы и слабы. И глупы! Пришел сюда один, чтобы приставать ко мне, задавать глупые вопросы. Мне очень жаль? Нет, ты тупая корова. Посмотри на себя. Ты толстая! Двадцатилетняя шлюха… Если бы мне не нужно было наказать тебя, я бы больше и на десять футов к тебе не подошел.
Фраза Коломбано оборвалась резким звуком. На мгновение все замерло, а потом он зарычал и поднялся. Джессика почувствовала, что ремень на ее шее поддается, и перевернулась на спину.
Коломбано сделал несколько ошеломленных шагов назад, пытаясь разглядеть что-то там, куда не мог полностью обратиться его взгляд, заметил рукоятку ножа для стейка, торчащую из-под ключицы. Чуть выше, по обе стороны от адамова яблока, из двух колотых ран хлестала кровь. На секунду показалось, что у него были рога, но когда он сделал шаг вперед, стало ясно, что это афиша оперы «Фауст».
— Какого хрена… — прохрипел он и схватился за рукоятку ножа. Кровь капала между его пальцев. Они с Джессикой удивленно смотрели друг на друга, как будто впервые виделись в совершенно неожиданном месте и времени. Он только успел вытащить лезвие на дюйм, как поморщился от боли.