Сидящий на кошме человек с резкими чертами лица и в волчьем малахае на голове внимательно посмотрел на дозорного.
— Что, прямо там, на холме, обед готовят, и саму конскую упряжь вы тоже из кустов разглядели?
— Да, господин, всё именно так, как вы и сказали, у меня двое в полусотне родом из лесных земель, — прогнулся в низком поклоне командир дозора сипахов. — Шагов на триста подлезли они по тем кустам от рощи и даже разговор у неверных расслышали. Спокойно они там себя ведут, ничего пока не подозревают.
— Идите и смотрите лучше, нечего вам тут делать! Примечайте всё и мне сразу докладывайте! — отрывисто бросил полусотнику всадник в чёрном. — Не нравится мне всё это, на ловушку похоже, русские как будто бы нас специально к себе приглашают, заманивают, — обернувшись, поведал он десятку людей, одетых так же, как и он, и сидящих в кружке рядом.
— Ага-а, уважаемый, со всем почтением к твоей славе, мы ведь уже вырезали три их дозора, — скептически покачал головой самый старший из сидящих. — Неужели же с их четвёртым должно быть по-другому? Сам ведь знаешь: пока русским не пустишь большую кровь, они за ум никогда не возьмутся! А что для них три этих дозора? Так, досадная мелочь! А у нас твёрдый наказ от паши так их запугать, чтобы они и носа из своей крепости не показывали! Или ты что-то сейчас чувствуешь?
— Не знаю, не знаю, — покачал головой первый. — Не нравится мне здесь что-то, но что это такое, я и сам пока не пойму. Ладно, пусть пока эти понаблюдают, — и он кивнул в сторону расположившихся на полянке трёх сотен османских всадников. — А потом решим, что нам дальше делать.
Командир же дозора сипахов в это самое время, чертыхаясь, выговаривал двум своим лесникам:
— Шабан, Юнус, подбирайтесь ближе и смотрите хорошо за русскими. Всё, что вы увидите необычного в них, запоминайте и говорите мне. Этих беслы лучше нам не злить, сам из своего опыта знаю, что они очень скорые на расправу. А этот их главный волк — агай — так тот и вовсе словно бы злобный дэв на тебя смотрит, вот уж кому кровь ближнего пролить — словно водицей на землю плеснуть.
* * *
С дерева спрыгнул молоденький казачок и подбежал к уряднику.
— Батя, в ближайшей рощице птица волнуется, и как будто пару раз там немного кустья качнуло, но вот не так, как от ветерка!
— Птица волнуется, и кусты качнуло? — нахмурился Сечень. — Значит, здесь они, рядышком с нами сидят и пластунов своих подослали к стоянке поближе. Ну, добре! Вот мы их и подстегнём сейчас, чтобы они наверняка за нами кинулись, — и обернулся к своим десяткам, заканчивающим трапезу. — Станичники, домой пойдём! Нечего темноты ждать. Собираемся, коней в первую очередь проверьте!