Берг больше ее не ревновал, сидел с ней, говорил с ней, но для него было естественным, что она принадлежит другому. Он не смотрел на нее, как на девушку, просто она была кем-то родным, кем-то таким же важным, как Оливер Финрер.
– Берг Дауман? – снова уточнила у него медсестра, заглянув в палату.
Он кивнул и приложил палец к губам, кивая на Карин.
– Она не проснется от медикаментозного сна, – строго сказала медсестра, а потом отчитала его, что он нарушает режим и его нельзя найти.
– Вы же нашли, – пожал он плечами, – я же всегда здесь.
– Не препирайтесь. Вас там какой-то дознаватель ищет! – шикнула медсестра.
Берг вздохнул и вышел. Его часто допрашивали о разных событиях на ЗиПи3 и он говорил правду и про Зену, и про насилие, и про то, как сам начал убивать. Просто не видел смысла врать.
Готовый к очередному допросу, он вернулся к себе, но ему показали связку жетонов и спросили что это.
– Это жетоны погибших осужденных. Связка принадлежала Оливеру, – честно сказал Берг и тут же спросил: – Она вам нужна?
– А вам? – почему-то вместо ответа спросил дознаватель.
– Она важна для Оливера, – сказал он и неожиданно получил право потом ее передать, ответил еще на несколько вопросов и получил свободу, но взрыв ЗиПи3 пропустил и рассмеялся от этого факта.
«Значит, так и надо», – решил он, зацепил к связке жетон Вильхара и прихватил ее с собой, чтобы показать Финреру.
Тот давно уже был в сознании, но лежал в стеклянном боксе с кучей подключенных аппаратов и только смотрел на реальность. Его статус был самым неопределенным, но врачи были уверены, что он выживет и восстановится, нужно лишь время.
Кроме ран от выстрелов, были еще и старые ранения, которые осложняли ситуацию, но жизни Оливера уже ничего не угрожало. Бергу было правда жаль, что поговорить с ним пока нельзя.
Он просто подходил к стеклу палаты, стучал по нему, привлекая внимание Олли, а потом показывал ему связку.
Тот в ответ криво улыбался и даже как-то одобрительно кивал.
Тогда Берг доставал корявую записку Карин и прижимал ее рукой к стеклу.
«Люблю тебя, Олли. Твоя К», – писала она дрожащей рукой, а Шеф читал это и прикрывал глаза, как бы кивая в ответ, потому что он не мог пошевелиться и как-то еще отозваться, но Карин была права. Его любовь не похожа на то, чего ожидала Зена: она упряма, она сурова и даже немного остра, но она есть, и что бы Шеф ни говорил, во что бы он ни верил – она может вытащить его обратно в жизнь.
* * *
– Вам нечего мне предъявить! – кричал глава «Вилборна», когда за ним пришли. – Я ни в чем не виноват! У меня все по закону!