— Вы там не хлопочите, — сказал он, когда зампред вернулся в комнату, — я на минуточку, по делу.
— На минуточку в Черемушки не ездят. Субботний вечер…
Видно было, что Гавриков просто счастлив, что субботний вечер не пройдет впустую и будет как-никак отмечен. Аргунихин решил не откладывать неприятный разговор.
— Не застал, понимаешь, приятеля, а завтра тетку отправлять на дачу. Срочно нужно двадцать пять рублей до понедельника.
— На два дня? О чем разговор. — Гавриков достал из ящика сиреневую бумажку. — Что же вы старушку в августе надумали отправлять? Говорят, начнется полоса дождей.
— Представился случай, — вдохновенно врал Аргунихин, пряча деньги в карман пиджака, — времянка с верандой по Северной, знакомые уезжают на юг. Шура забила тревогу — переезжать только в выходной…
— Виктор, открой огурчики, — повелительно сказала Катюша, заглядывая в комнату.
Гавриков с готовностью ринулся в кухню, а статная Катюша посчитала нужным занять разговором гостя.
— Виктор сказал, что у вас скоро начнутся соревнования? — спросила она, присаживаясь на край кровати.
— В конце августа. Обязательно приходите, — Аргунихин сверкнул зубами в привычно любезной улыбке.
— И жена ваша будет участвовать?
— Едва ли. Мы записываем лучших.
— А она худшая? — кокетливо спросила Катюша.
— Средняя.
За столом Гавриков не умолкал. Он сделал обстоятельную характеристику футбольных команд «Прометея» первой и второй группы, с упоминанием анекдотов из личной жизни футболистов и описанием лучших игр начиная с сорок девятого года. Аргунихин тактично маскировал малую осведомленность глубокой заинтересованностью. Катюша быстро захмелела от перцовки, разрумянилась, подперла щеку рукой и, заскучав от надоевших разговоров, решительно заявила:
— Хирургия для меня все.
— Вы врач? — вежливо поинтересовался Аргунихин.
— Нет. Но это все равно.
Аргунихин туповато улыбался, поскольку в хирургии разбирался еще хуже, чем в футболе, а Катюша, упорно не желая менять тему, допрашивала его:
— Вы покойного Юдина знали?
— Нет, — честно признался Аргунихин. — А что?
— Спас мою сестру, — торжествующе сказала Катюша. — От перитонита.
Сочувственно покачав головой, Аргунихин подлил ей перцовки и подвинул салат.
— Видишь? — кивнула она мужу.
— Что? — не понял Гавриков.
— Воспитание. — Она застенчиво улыбнулась Аргунихину, играя ямочками на розовых щеках. — Когда мы с Виктором еще не знали друг друга, у меня был… один. Тоже человек общества. Без сардин за стол не садился.
— Вспомнила бабушка девичьи посиделки, — беззлобно отозвался Гавриков и обнял Аргунихина. — Эх, был бы ты футболистом. Если бы ты был футболистом…