— Вот и снова я одна…
Я потихоньку ее в разговор начал втягивать, о себе кое-что рассказал. Были и у меня в жизни события — три года в Сибири по путевке МК отгрохал председателем сельсовета, в войну до Калининграда дошел. Она слушала, вроде вникала, и вдруг спрашивает:
— А зачем я вам нужна?
Я, выпивши, осмелел и брякнул:
— Мне думалось, это я вам нужен.
Она даже вздрогнула.
— Может, и правда, — говорит.
И вот с этой минуты все пошло. Она говорила, говорила и остановиться не могла. Все я узнал: и что студента звали Вадик, и как он у нее на почте конверты-марки покупал, и что муж ее на войне погиб, а дочка от скарлатины умерла, и как Вадик этот самый приходил к ней и все из окна глядел — вид на Москву хороший, и что все мужчины, которые ей на пути попадались, прямо к цели стремились, только этот не торопился.
Поздно было, когда я отвез ее домой. На пятый этаж не поднялся. А на другой день пришел и потом зачастил каждый вечер. Будто меня опоили, будто и возврата к прежнему нет. Но не думайте, что все так сразу и совершилось. Я к ней целый месяц ходил, ну, а потом познакомились.
Исключительная женщина была. Помню, в детстве жил я у дяди-столяра на Средней Пресне, во дворе по вечерам мастеровые пели: «Я опущусь на дно морское, я поднимусь за облака…» Лежу, бывало, на сундуке под окном — в доме рано укладывались, а мне не спится. Смотришь сквозь пыльную акацию, небо полиняло, чуть розовеет, и уносит тебя эта песня и вправду за облака. Так, верите ли, я с ней, с Клавдией, снова все испытал, снова детство вернулось.
Странная вещь любовь. Всего не расскажешь, что вспоминается, да вспоминаются только пустяки. Как она смотрит в глаза и говорит: «Они у тебя как глобус, голубые и полосатые…» Кому это в голову придет мои глаза с глобусом сравнивать!
Была как-то в театре с подругой. Там, на сцене, жена мужа называла Жан-Поль. Меня Иван Павлович зовут. И она туда же взялась: Жан-Поль да Жан-Поль… Немолодая женщина, а фантазии детские. Но мне это нравилось, я сам на себя иначе начинал смотреть. Ругаешься с завгаром и вдруг вспомнишь, что глаза у тебя как глобус. Интересно. Или предместкома отчитывается: «Иван Павлович тоже провернул два мероприятия…» А какой я им к черту Иван Павлович? Я — Жан-Поль. Вот Жан-Поль и провернул два мероприятия.
Так я поднимался за облака до начала учебного года. А первого сентября жена и дети из деревни приехали. Тут меня закрутило-замело. Сыну — демисезон, дочка из формы выросла, жена тоже ноет день и ночь. И смех и грех: жалуется, что нету «пары белья, куда выйтить». И одно к одному — отец слег. Жил он не с нами, в Черкизове. Пришлось ему старуху нанять, не поймешь, на какую должность — не то няньку, не то мамку, не то сиделку.