— Оно должно быть выставлено в галерее!
— В этом ожерелье более трех тысяч бриллиантов. Больше, чем в изготовленном в 1928 году по заказу Махараджи Патиалы.
Кейт подсчитала, что на изготовление такого ожерелья уйдет не меньше четырех лет, чтобы произвести огранку каждого бриллианта, изготовить каркас, собрать все воедино и отполировать.
— Четыре года на одно ожерелье!
— И скорее всего, его никогда не будут носить на публике, — глаза мастера таинственно блеснули, но она никогда не позволит себе неосторожность раскрыть имя заказчика.
А вот Кейт не смогла удержаться от соблазна погадать… может, это один из ближневосточных шейхов, французская содержанка или доткомовский миллиардер?
— Я хотела спросить, не найдется у вас несколько минут взглянуть на фото экспонатов из чипсайдской коллекции? — спросила Кейт.
Она достала телефон и продемонстрировала мадам Парсонс фотографии Маркуса с финифтевыми ожерельями и золотыми пуговицами.
— Господи! — вырвалось у мадам Парсонс. — Я хотела увидеть их с тех пор, как маленькой девочкой помогала отцу в его мастерской смешивать краски и убираться.
Кейт показала еще несколько крупных планов изумрудных часов и помандера и перешла к шляпной заколке в виде саламандры.
— Посмотрите на эту саламандру — ее спина усеяна изумрудами, а брюшко покрыто эмалью, похожей на мех.
— Эта саламандра, — мадам постучала ноготком по экрану, — просто требует, чтобы ты о ней рассказала. Мы создаем определенный рисунок из эмалей разных цветов… ну, как этот мех, к примеру, а эмаль, как ты знаешь, это толченое стекло. Но как отделить один цвет от другого, еще не придумали. Тут в дело вступает огонь. Мы помещаем украшение в печь и разогреваем до восьмисот градусов, но мы до конца не знаем, что там получится. Это риск, — она замолчала и пожала плечами.
— В этом даже есть какая-то ирония, учитывая, что по старым легендам считалось, будто саламандра может выходить живой из огня, — сказала Кейт.
— Вот именно! — подхватила мадам. — А подумайте, сколько народу пережила эта самая саламандра за все эти годы гражданских войн, эпидемий чумы и Великого пожара. Сам Лондон был разрушен, сожжен и разбомблен. Видите, как сошла эмаль с ее лапок. Я думаю, она бы вообще не сохранилась за эти четыреста лет, если бы не была зарыта. Золото бы переплавили, а камни использовали для чего-нибудь другого, разве нет?
— Возможно, — рассеянно ответила Кейт, жалея, что у нее не оказалось крупных планов черно-белого кольца шамплеве, чтобы показать мадам Парсон.
Она попыталась описать его, показывая мадам свои наброски в блокноте.