Эти руки обнимали ее, когда она была убита горем после смерти близняшек.
Порывы ледяного ветра обжигали щеки и уши Эсси, заставляя ее дрожать, но она все стояла и пыталась унять разбушевавшееся сердцебиение, вызванное мечтами, как Эдвард при встрече прижмется щекой к ее щеке и согреет ее шею своим теплым дыханием.
В нетерпении Эсси повернулась спиной к разыгравшемуся ветру и принялась разглядывать фонтан в центре Пикадилли. Обычно она не позволяла себе даже мельком взглянуть на обнаженную статую Эроса, парящую над Лондоном. Но в тот вечер Эсси внимательно изучала греческого бога любви и вспоминала, краснея, как по ночам при свечах читала греческую мифологию из книг, которые Герти брала у мисс Барнс.
Эти истории вызывали у Эсси такие же волнующие ощущения, отзываясь трепетом в конечностях, что и теперь, когда она рассматривала очертания рук и напряженные мускулы бронзовых ног греческого божества, готового к прыжку и вооруженного луком и стрелами.
Эсси была на прицеле у Эроса.
От волнения у нее все поплыло перед глазами. Очевидно, что Эдвард намерен срочно что-то сказать ей. Или спросить. Разумеется, она же сообщила ему такие новости.
Я хочу лично обсудить план действий…
В записке Эдвард извинялся за свое молчание, ссылаясь на то, что по возвращении из Бостона невозможно было улучить момент для письма. Суматоха в связи с новыми строительными работами в Вестминстере и Лондоне полностью поглотила Эдварда. К тому же и мама теперь следила за Эсси, как ястреб, посылая с ней то Герти, то Фредди даже по таким пустяшным поручениям, как сбегать за бутылочкой масла перечной мяты.
Но все это уже не важно. Эдвард спешит на встречу с ней. Только он и она.
Сгущались сумерки. Стали оживать уличные фонари.
Эсси обернулась на витрины «Фортнум и Мейсон». В них, между вазами с белыми и розовыми лилиями, были выставлены плетеные корзины, заполненные банками с чаем, головками сыра, шоколадом и конфетами. Эсси подумала, а не такие ли корзины магазин публично отсылал в тюрьму суфражисткам, которые и били эти самые витрины. Пару лет назад об этом писали на первых полосах всех газет.
Наступил вечер. Эсси отошла от витрин универмага и встала под фонарным столбом. У нее гудели ноги от долгой ходьбы через мост, и ей нужно было как-то стряхнуть с них нервное напряжение, иначе она не сможет спокойно сидеть за столом.
Вглядываясь в вечерний туман, Эсси вдруг увидела образы своих сестер-близнецов. Две улыбающиеся чумазые рожицы с ямочками на щеках. У одной щеки были чуть полнее. Эсси глубоко вздохнула, чувствуя накатившую тяжесть. Она бы отдала все что угодно, чтобы еще раз почувствовать на своей ноге тычки тоненьких ножек Мегги под их кухонным столом, пока она доедала своей хлеб, подчищая им опустевшую тарелку. Закрыв глаза, Эсси представила, как склоняется над Флорой, уткнувшись носом в непослушные кудри сестры, пахнущие мылом и сарсапарелью, и заплетает их в косы.