Архивист достала ведомость, в которой был перечень всех документов, содержащихся в коллекции.
— У нас есть договоры купли-продажи, судовые журналы, таблицы рейсов и пара личных дневников.
Она указала на полку, где в кожаных переплетах хранились судовые журналы, затем на картонную коробку на столе.
— Боюсь, меня ждут на совещании, — взглянув на часы, объявила Дойл, — а потом надо закончить с каталогами. Но вы чувствуйте себя как дома. Все материалы, подаренные вашей семьей, — здесь.
— Еще раз спасибо, что так быстро предоставили нам доступ, — сказала Кейт, провожая Дойл до двери.
Маркус уже стоял у полки, просматривая корешки судовых журналов.
— Ты говорила, ноябрь 1912-го? — спросил он, остановившись напротив корешка с надписью «Лаконда».
Сняв журнал с полки, он передал его Кейт.
Она рассматривала выцветшие строки, написанные рукой ее прадеда. Большинство текстов, которые Кейт довелось читать в музеях, снабжались современным переложением и краткой аннотацией. Но здесь, открыв журнал и увидев небольшие заметки и наброски рисунков, она поняла, что это личный судовой журнал моряка — своего рода дневник.
Кейт провела пальцем по полю страницы, изумляясь рисункам Нейла Кирби. Здесь была и макрель, и черный морской окунь с анатомическими пометками, и вздымающийся над волнами китовый хвост. Целая страница была посвящена описанию ландшафта острова и скалистого мыса.
Склонившись над раскрытым дневником, Кейт, казалось, чувствовала запах морской воды и чернил. Запах истории ее семьи.
Маркус начал читать название столбцов:
— Широта. Долгота. Расстояние. Ход…
Перевернув страницу, он пробежал глазами по тексту и шумно вздохнул.
— Послушай-ка вот это: «Сегодня я встретил женщину, на которой хотел бы жениться. Эстер Мёрфи, но она предпочитает, чтобы ее называли Эсси. У нее ирландская кровь и такая улыбка, что я готов вечно показывать фокусы, лишь бы она была рядом».
Маркус пролистнул еще несколько страниц.
— Информация о ходе плавания, перечень снаряжения… Ох, подожди, датировано серединой декабря 1912-го. Это что же, две недели спустя?
Он положил дневник на стол. На левой странице был рисунок — чайки парят над волнами. На правой — запись:
В течение двух недель я просил кока оставлять кувшинчик «гиннесса» и немного сухих галет в каюте Э., чтобы она могла подкрепиться после наших вечерних прогулок по палубе.
Э. думает, я не замечаю приступы тошноты, влажные ладони и проступающий пот на висках. Точно такие же симптомы были и у моей матери, и у сестры, когда они ждали ребенка.
— Что? Эсси уже была беременна? Но они же только встретились…