— Ты расстроилась от того, что я не трубочист? — удивился Михаэль. — Но почему?
— Ничего я не расстроилась.
Мишель не хотела ему ничего объяснять. Как это вообще можно объяснить другому человеку? Да еще мужчине? Разве он поймет, если она расскажет, почему ей так жизненно важно изменить свою жизнь?
— Тогда зачем ты нарядился трубочистом?
— Поспорил, — ответил Михаэль.
— С кем? И на что?
— С другом, — коротко ответил мнимый трубочист. — Только не спрашивай о предмете спора, неловко рассказывать.
— Ты меня интригуешь.
— И все-таки, почему ты расстроилась?
— Неловко рассказывать, — повторила Мишель его слова.
— А если я догадаюсь?
— Тогда догадывайся про себя, ладно? Мне, и в правду, неловко.
Мих согласно кивнул.
— Чем будем провожать старый год? Виски, коньяк, вино?
— А можно мне чая? Я не очень хочу пить алкоголь.
— Тебе все можно, — ответил Михаэль, и в ответ на ее потрясенный взгляд пояснил: — После твоего эпического появления на моем пороге с сумками полными домашней еды.
— Тогда сделай мне чай.
— Черный? С лимоном?
— Да.
Михаэль взял с дивана пару ярких подушек и бросил их около столика.
— Устраивайся, — предложил радушно. — Я пока сделаю нам чай.
— Ты тоже будешь чай? Тебе вовсе необязательно. Ты можешь выпить виски.
— Нет, я хочу составить тебе компанию.
Чай, приготовленный трубочистом, был именно таким, какой любила Мишель — крепким и горячим. И лимон он порезал, как надо — толстыми дольками.
— Вот сахара у меня нет, — сказал Мих, ставя на скатерть чайные чашки. — Зато где-то есть бельгийский шоколад.
Но Мишель не хотела сладкого. Она поморщилась, отрицательно мотнула головой, показывая, что не хочет шоколад, и потянулась к заварочному чайнику. Михаэль успел опередить ее.
— Я поухаживаю за тобой. Тысячу лет не ухаживал за красивой женщиной.
— Все некрасивые попадались? — усмехнулась Мишель.
— Никакие не попадались, если честно.
Мишель сделала глоток свежезаваренного ароматного чая и, наблюдая за Михаэлем из-под ресниц, подумала, что с такой внешностью ему нет нужны ухаживать за женщинами. Они сами за ним ухаживают. Даже, наверное, в очередь становятся, чтобы чаю ему налить, не говоря уже обо всем остальном.
— А твои друзья не против того, что ты не придешь? — спросила Мишель.
Честно говоря, ее интересовали не столько друзья, сколько подруги. Но ведь прямо спрашивать неудобно. Или удобно? Особенно учитывая, что они были близки.
— А почему они должны быть против? — Михаэль отпил из своей чашки. — Черт, горячо. Как ты можешь пить такой кипяток?
- Не кипяток, не преувеличивай. Просто я люблю горячий чай, — ответила Мишель и вернулась к теме: — Это же друзья.