— Отлично.
— Миша, — позвала Мишель.
Трубочист остановился и удивленно посмотрел на нее.
— Что? — спросила Мишель.
— Ничего, — он продолжил улыбаться.
— Что я такого сказала?
— Меня никто так не называет — Миша.
— Тебе не нравится?
— Нравится.
— Мне нельзя тебя так называть? — допытывалась Мишель.
— Тебе — можно.
— Миша, — повторила она.
— Тогда я тоже буду называть тебя Миша. Можно? — спросил Михаэль.
— Тебе — можно, — согласно кивнула Мишель и вытянулась на кровати.
— Пойду я от греха подальше, — сказал Михаэль.
— Иди, — царственно разрешила Мишель. — Иди и думай обо мне!
— Миш, мне бы поработать хоть чуточку, — взмолился мужчина.
— Хорошо, поработай чуточку, а потом думай обо мне.
— Я лучше приду к тебе в кровать, — хохотнул Михаэль.
— Я буду ждать.
— Нет, спи. Завтра рано вставать.
Когда он ушел, Мишель укрылась одеялом, закрыла глаза и улыбнулась. Какая же она молодец, что приехала в Таллин!
В январе пляж Пирита прекрасен.
Возможно, он прекрасен и летом, но Мишель ни за что не променяла бы эти январские дни на какие-либо другие.
Замерзший песок и скованный льдом берег Финского залива, пронизывающий насквозь острый, соленый ветер и никого, кроме них двоих.
На пляж они едут на машине. У Михаэля большой и надежный Ровер, не новый, но вполне приличный. Эта машина ему удивительно идет, и Михаэль уверенно держит руль, следя за дорогой и изредка поглядывая на Мишель.
Она сидит рядом, на пассажирском сидении и позволяет себе любоваться мужчиной.
Да и как им не любоваться? Ведь он такой…. Такой….. Красивый, сильный, заботливый.
Вот и сейчас, перед поездкой, сделал кофе и налил его в большой термос, а на вопросительный взгляд Мишель пояснил:
— Зима. Все кафе на пляже закрыты.
И Мишель с трудом сдерживает себя, чтобы не повиснуть у него на шее и расцеловать, до того она тронута этим простым жестом.
На пляже они гуляют, крепко держась за руки. Ветер бьет им в лицо, и теперь очередь Мишель проявить заботу о мужчине.
Она натягивает ему на голову меховой капюшон, поправляет шарф, требует надеть перчатки. Михаэль сопротивляется, уверят, что ему не холодно, но она каким-то шестым чувством знает, что ему просто очень нравиться ощущать ее руку в своей. Даже через шерсть ее варежек.
Несколько часов на пляже, потом поездка по окрестностям Таллинна и, вернувшись домой, они засыпают сразу после еды. Спят крепко, почти до утра. И во сне все также держаться за руки.
А на следующий день Мишель везут в Тарту, к бабушке.
Вопреки ее представлениям о бабушке Михаэля, пожилая родственница оказывается совершенно другой, не такой, какой представлялась. Это не бабушка, в понимании Мишель. Это немолодая дама в строгом темном платье с белоснежным кружевным воротничком и гранатовой брошью. Бабушка преподавала высшую математику и сейчас еще занимается со студентами в частной порядке. Она строга, но доброжелательна. Принимает Мишель по высшему разряду — в гостиной сервирован кофе.