Мишель на секунду позволила себе ощутить такое родное тело мужа, его запах, тепло губ, коснувшихся ее лба, а потом отстранилась.
— Даже если бы я могла простить тебе измену, — сказала, отступая от мужа, — я никогда не смогу простить того, что ты меня бросил. Пропал почти на месяц. Где ты был, Павел?
Его лицо скривилось в болезненной гримасе, Павел тяжело вздохнул, взъерошил волосы и ответил:
— Прятался, как трусливый скунс. Мишка, я не знал, как перед тобой оправдаться. Мне было ужасно стыдно и страшно, что ты не простишь.
— Я не спрашиваю тебя, что ты чувствовал, — сказала Мишель. — Где ты был, Павел?
— Я…, - он явно растерялся.
— Ты, — Мишель невоспитанно ткнула в него указательным пальцем. — Где ты жил?
— У друга, — слишком быстро ответил муж.
И если до его ответа у Мишель еще была хоть какая-то надежда, то вот сейчас она рухнула. Разбилась на миллион маленьких осколков.
— Ты жил у той девушки? — сохраняя спокойствие, спросила Мишель.
— Я…
— Да или нет?
— Да, — тяжело выдохнул Павел.
«Мишка — Пашка, Пашка — Мишка, Мишка- Пашка».
Она вновь посмотрела на часы.
— Нам пора, — сказала твердо. — Пойдем.
А уже через полчаса они вышли из ЗАГСа. Пять лет вместе и вот так — раз — уже порознь.
— Ну вот, и развели нас с тобой в разные стороны, — сказала Мишель уже бывшему мужу.
— Довольна? — зло спросил Павел, доставая сигареты и прикуривая.
Вместо ответа Мишель пожала плечами. Довольна ли она? А бог его знает. Может быть, уже сегодня вечером, сидя в одиночестве в пустой квартире, она и пожалеет о своем решении, но вот сейчас, сию минуту, ей нисколько не жаль. Наоборот, стало легче, словно гора свалилась с плеч.
— Вижу, довольна, — процедил Павел, глубоко затягиваясь.
— Я сегодня вещи соберу, — ответила Мишель. — Фотографии наши, сувениры, безделушки. Отнесу их в гараж. Если тебе что-то нужно, съезди, забери. Остальное я потом выброшу. Ключи от гаража ведь у тебя есть?
Павел согласно кивнул.
— Хорошо, — сказала Мишель. — Мне пора. До свидания, Павел.
Она спустилась по ступенькам и пошла в сторону остановки.
— И что, — раздалось ей вслед, — так и выкинешь на помойку все пять лет нашей жизни?
Вопрос ударил в спину. Подло и очень больно.
— Ты же смог, — не поворачиваясь, ответила Мишель. — Значит, и я смогу.
Она пошла, ускоряя шаг. Каблуки выстукивали по асфальту: «Мишка — Пашка, Пашка — Мишка».
А дома Мишель ждала грандиозная работа. Нужно было собрать все вещи, так или иначе напоминающие ей о жизни с Павлом, и убрать их с глаз долой. Она нашла большую картонную коробку и приступила к расчистке этих Авгиевых конюшен.