Избранное (Гофштейн) - страница 27

Коль ты одна и безответна даль,
Позволь тогда на шее у тебя
Излить тоску, излить мою печаль…

«О, ночи, бессонные ночи мои…»

Пер. Э. Асадов

О, ночи, бессонные ночи мои,
Когда, будто встав из могилы,
Становятся в строй и вступают в бои
Во мне заключенные силы.
И каждый решительно-тверд, как гранит,
И каждый мне взглядом без слов говорит
— Знай, я за тебя!
— Знай, я за тебя!
И вот среди ночи на поле сраженья
Стою молчаливо с бойцами.
Я слышу сердец их глухое биенье
И взглядов их чувствую пламя…
Два войска во мне неподвижно стоят
И каждое — друг мне, и каждое — брат.
И каждое ринуться в битву готово
И ждет твоего только знака иль слова…

«Глаза твои жгут и смеются, дразня…»

Пер. Э. Асадов

Глаза твои жгут и смеются, дразня,
Они говорят мне безмолвно о том,
Что кто-то любил уже в прошлом меня
И кто-то любить еще будет потом.
А эта вот родинка — словно сосок,
Что нежно на тельце ребячьем темнеет.
Смотрю на нее — и в груди моей ток…
Предчувствием радостей сердце хмелеет.
Желанья мои и душевные силы,
Сомненья и ревность с колючей тоской —
Все, все поместилось на родинке милой,
На крохотной точке над верхней губой…

«Из тех лесов, где шла тропа моя…»

Пер. Л. Руст

Из тех лесов, где шла тропа моя,
Угрюмый ельник всех беднее светом.
О, как несчастлив был бы я,
Когда бы не был я поэтом…
Гляжу: над каждым травяным бугром
Вознесся столп закатного сиянья.
Я слышу первый глас: «Да будет свет» —
Глагол библейского преданья.
Где сказано, что будет он и впредь,
Сердечный злой недуг, неуврачуем?!
Средь золотых колонн не время ль
                         прозвенеть
Твоим, возлюбленная, поцелуям!..

«И чем я виновен…»

Пер. Л. Руст

И чем я виновен, что хищною силой
И жаждой захвата полны мои руки
Близ шеи близ милой?
И чем я виновен — губам моим любо
Палящим касаньем впиваться в родные,
Покорные губы.
И чем я виновен — мой взор безрассуден,
Как зубы младенца, что груди терзает,
Кормящие груди…

«Я ее увидал…»

Пер. Б. Левман

Я ее увидал
У реки под ветвями.
Под зеленым, в небесных заплатах, шатром.
На обрыве крутом
Молчаливо сутулился камень,
Как осколок упрямый
Издревле рассеянных скал…
И увидел я вдруг, как нагая прекрасна она
В ореоле распущенных влажных волос.
И из глуби веков чей-то голос до слуха донес:
— Се — жена!

«В каморке тесной…»

Пер. Б. Левман

В каморке тесной,
На двух скамейках смежных
Лежат бессильно смятые одежды…
Как на реке
В песке,
Разбросаны небрежно
И ждут нас наши смятые одежды.
Я далеко от стен и городов.
Вокруг — простор миров,
И волны пенятся и дышат шумно…
Любовь моя! Не закрывай бездонных глаз.
Они как влажные в тумане зеркала,
Я в них гляжусь бездумно