— Локи, я че, за ночь в обезьяннике должен платить?
— Тебе ли не пофиг? Можно подумать ты побежишь сразу же алтарь выкупать. Пусть лежит тут до твоей трудовой пенсии. Лучше ему будет только в помещении королевской казны, но туда тебя не пустят.
— Ну, тогда выпускайте. Как денег найду, сразу вам принесу.
— Рано. Еще ночку посидишь для проформы, а тебе пока одежду подыщут. Ты лоб здоровый — не всякий размер подойдет, — покачал он головой.
— Ну тогда хоть в туалет сводите, да поесть чего-нибудь дайте.
— В туалет тебя отведут, а про «поесть» — так там еще один золотой будет.
— Золотой, так золотой, — мне уже было без разницы, сколько там насчитают. Локи прав — пора от этого чемодана без ручки избавляться, а тут тебе бесплатная, отлично охраняемая камера хранения.
Тюремщик ушел, а вместо него вскоре явились два молодца, под стать Акакию, которые любезно сопроводили меня до конца коридора и терпеливо ждали пока я справлю малую нужду в отверстие на полу. Несло оттуда похлеще, чем с Приморской помойки. Зато покормили весьма, и весьма неплохо. Видимо стражникам было лень бегать за стремной едой для единственного заключенного, а потому я поел то же самое, что и они — картошку со вполне себе приемлемыми котлетами.
— Счастье в неведении, — загадочно произнес Локи.
— Ты сейчас о чем? — я с удовольствием жевал принесенную еду.
— Ну ты ведь не знаешь с какого котла ее положили. С общего, или с того, куда стряхивают недоеденное.
— Вот умеешь ты порадовать!
Я постарался не думать о происхождении пищи и стойко ее доел. Еще вчера я был обладателем огромного состояния, а теперь вынужден гадать из какого ведра меня покормят, и как вообще дальше жить.
Следующим утром меня отвели в местный штаб прямо завернутым в плед. В кабинете меня встретил важный усатый мужик с орденами во всю грудь, который для порядка меня пожурил, прочитал лекцию о том, что такие как я разлагают нравственность цивилизованного общества, а затем подсунул мне на подпись бумагу, в которой я обязывался возместить причиненные убытки и не возражаю против того, что мое имущество временно будет на хранении здесь. Странно, что ни один из них не спросил, как я вообще очутился на площади. Ну, да ладно.
Я пробежал глазами предложенный листок и задумчиво уставился на графу со словами: «Задержанный удостоверяет, что им получена одежда за счет государства на сумму 5 золотых и обязуется возместить расходы.»
— А где одежда-то, собственно? — я поднял глаза на чиновника.
— На выходе получишь комплект, — невозмутимо ответил он.
— Ну ладно, — пожал я плечами, поставил наугад размашистую подпись и ее расшифровку: «Барон Флюген ге Хаймен».