Глава пятнадцатая: договора пишутся кровью
— В смысле нет? — Рэд смотрела на Мэдмакса не веря. — Где никого нет?!
— В их конторе. Никого. Нет. — Макс сел на лавку в обеденном зале постоялого двора и уставился на стену. — Ни одного человека.
— Я им кишки выпущу, — пообещала Рэд собственной плошке с картошкой, морковью, капустой и чем-то еще. — Выпущу, приколочу к столбу и заставлю бегать вокруг.
— Сперва бы отыскать… — тоскливо протянул Макс, злясь на самого себя. И замолчал.
Овцезаводчиков они с Вороном не нашли. Весь первый этаж небольшого особнячка, оставшегося с Полночи, занимаемый их конторой, пустовал. И оказался закрыт. И никто, совсем никто, ничего не знал.
Ворон, переодевшись в заношенные комбинезон и армейскую куртку, отправился за «языком». Мэдмакс отправился поднимать своих и считать все имеющиеся риски. Дело керосином не пахло, припасов и топлива должно было хватить до «консервы», верно. Но на обговоренные золотые отряд планировал подкупить патронов, вполне обоснованно ожидая теплой, горячей и радостной встречи в конечной точке экспедиции.
— Значит, так… — Он оглядел ребят, сидевших за столом. — Злиться и полыхать гневом — контрпродуктивно. Зарубка на память, ребят, так, чтобы навсегда… Все договоренности теперь только письменно. И если что, то в первую очередь к властям и в КВБ. Сунься мы сейчас к местному безопаснику, то нам скажут, что поперлись туда по собственному почину. Мол, молодцы, щас выдадим по значку, будем ходить и гордо выпячивать грудь. А что друг у нас погиб, то…
Порой молчание, больное и тяжелое, ощущается физически. Прямо как сейчас, в зале, где еще сутки назад вместе со всеми сидел Белый. Они не поминали, помня его любимую присказку: сперва дело, остальное на потом.
— Я пойду тоже прошвырнусь, а? — поинтересовался Бес, нервно дергая худым лицом с торчащим носом. — Макс, пойду, да? Тут-там поспрошаю, мало ли…
Еж, хрустнув круглыми литыми кулаками, согласно мотнул головой. Сидеть и переваривать кидалово, устроенное овцеводами, никому не хотелось. Равно как спускать такое с рук…
Мэдмакс оглядел своих, чуть задержавшись на новых товарищах. Грач не отводил глаз, незаметно кивнул, явно прочитав мысли. Их-то сложно не понять, все сейчас думают в одну сторону. В ту самую, где справедливость и чужие боль с ужасом совершенно равнозначны. Спускать такое Мэдмакс и не собирался, а неожиданная растерянность, накатившая перед самыми воротами постоялого двора, уже отпустили.
— Так… — он огляделся, понимая две вещи: он на самом деле стал старшим и следует убрать лишние уши.