Интриги заговорщиков, угрожавшие моей семье и даже самой Империи, никуда не делись. Точно так же, как и другие проблемы — вроде тайны собственной личности, странных снов о выжженных небесным огнем городах, непонятного — и поэтому опасного — внимания древних Одаренных… истинного происхождения, в конце конце концов.
Но сегодня, здесь и сейчас, всему этому не осталось места. И я впервые за несколько месяцев почувствовал себя обычным. Простым юнкером — таким же, как все остальные. Сугубцем, только-только принявшим военную присягу, для которого нет ничего страшнее гнева ротного или пары-тройки нарядов вне очереди. Дед так больше со мной и не связывался, Багратион пропал с горизонта и даже Куракин со своей свитой в последние две недели притихли, видимо, решив отдать все силы беспощадному цуку перед присягой. Во всяком случае, шума и неприятностей от них стало заметно…
— Во блин… Пожаловали, козлы. — Богдан протяжно вздохнул. — Сейчас начнется…
Даже не оборачиваясь, я понял, кто именно пожаловал. Как говорится, вспомнишь… вот и оно самое.
Всеобщее юнкерское веселье не обошло и Куракина. Его сиятельство был пьян — не то, чтобы сильно, но походка и взгляд выдавали человека, для которого это заведение за сегодняшний вечер явно стало уже не первым.
И, пожалуй, даже не вторым.
И какой черт притащил его именно сюда? Неужели из всех мест в центре города, где можно продолжить банкет, нельзя было выбрать другое?
— Горчаков! Доброй ночи, любезнейший, доброй ночи…
Куракин сразу же заметил меня. А может, где-то успел то ли заметить, то ли услышать, что мы всей компанией направляемся сюда. И тут же двинулся следом — не иначе, чтобы в очередной раз напрашиваться на неприятности. В каком-то смысле история повторялась: он привел свою компанию, а я был со своей. Не столь многочисленной — зато преданной и отважной.
Только на этот раз стены училища и воля ротных командиров, беспощадно каравшая нарушителей внутреннего устава, оказались далеко.
— Сиди тихо, — процедил сквозь зубы Иван. — Не нарываемся, господа офицеры…
— Милостивый государь не изволит поздороваться?
Куракин навис над нами, опираясь обеими руками на спинку моего стула. Первой мыслью было без лишних разговоров пробить ему в челюсть, но я сдержался: все-таки за драку в увольнительной наверняка достанется всем. И если меня хоть как-то прикроет фамилия и происхождение, Иван, Богдан и остальные могут и вовсе вылететь из училища.
— Доброй ночи, князь, — сухо проговорил я.
— Ну, спасибо, хоть признал. — Куракин легонько хлопнул меня по спине. — Это твое ведро с болтами на улице?