Показушная любезность облетела с его сиятельства, как пожухлая листва с дерева.
— Сам ты ведро с болтами. — Богдан развернулся на месте. — Отличная тачка!
— Ну да, слышал, конечно же. Отечественный двигатель, сделано в Петербурге, — усмехнулся Куракин. — Еще и девка-конструктор. Ты бы хоть врал поубедительнее, Горчаков.
— Осторожнее, князь. А то могу рассердиться.
Я поднялся со стула. Неторопливо, вальяжно — чтобы никому не взбрело в голову, что я собираюсь броситься в драку. Но Куракинская шайка тут же подобралась. Несколько человек отступили на пару шагов, а остальные подняли руки, готовясь в случае чего прикрыться Щитами.
Похоже, я уже успел заработать авторитет опаснейшего мордобойца. Да и мои магические способности вряд ли оставались секретом хоть для кого-то в училище.
Но Куракина не испугало ни то, ни другое.
— Ну рассердишься, — отозвался он. — И что? Потребуешь сатисфакции?
— Нет. — Я пожал плечами. — Просто выкину отсюда. Сначала тебя, а потом всех твоих хмырей.
— У-у-у-у… — протянул за моей спиной Богдан. — Сурово, княже.
Я понемногу тоже начинал заводиться. Голос рассудка убеждал, что Куракин не стоит и трети неприятностей, которые я непременно доставлю всем своим товарищам. Но теперь к нему примешивалось настойчивое желание поставить зарвавшегося князька на место.
Раз уж пока не могу добраться до его легендарного родственника.
— Твое корыто хоть едет? — Куракин склонил голову набок. — Или вокруг него народ пасется только потому, что ты девку красивую тогда привел?
Я тут же вспомнил вечеринку в “Кристалле”. Определенно, тогда Настасьиному творению уделили достаточно внимания. Но куда больше досталось самой деве-конструктору. Столичный молодняк оценил занятную новинку — но скорее как что-то экзотическое и занятное, чем серьезного конкурента американским железным монстрам или хотя бы “Волгам” с “АМО”. Видимо, с продвижением идеи в массы я все-таки промахнулся.
Идея созрела мгновенно.
— Едет. — Я посмотрел Куракину в глаза. — Еще как едет. А ты что же? Пешком пришел?
— Не пешком.
Его сиятельство хищно оскалился. Видимо, он уже смекнул, к чему я клоню — и не имел никаких возражений.
— Ну так чего языком трепать? — Я сложил руки на груди. — Давай до Дворцовой и обратно. Сам узнаешь, что у меня за корыто.
— Принято! — ухмыльнулся Куракин. — Ящик шампанского на то, что я вернусь раньше.
— Два ящика. — Я огляделся по сторонам. — Его сиятельство сегодня угощает.
— Гонка! — радостно завопил Богдан, вскакивая со стула. — Пять рублей на князя… В смысле — который Горчаков!
— Да хрен тебе, чучело, — отозвался кто-то из Куракинской свиты. — Двадцать на нашего!