— Вы меня с кем-то спутали, — сказал Графолин тоже тихо, и лицо его отразило мучительное беспокойство. «А то подумают, что вы — вор…» Что бы это значило? Он все еще не верил до конца в случившееся, в то, что не вывернется.
Оперативники понимающе переглянулись.
Неужели вот так все кончится?!
И теперь Графолин шел среди потока людей, где вот только что был удачлив, смел и безжалостен, и осознание происшедшей с ним катастрофы повергло его в смятение.
«Ерунда. Ничего не докажут», — говорил он себе, но ужас уже подступал, душил жестким комком в горле, и стукала кровь в висок, отзываясь лихорадочной болью.
«Ничего не докажут. Держаться до конца, и ничего не докажут. Нет у них фактов. Нет!..»
Графолин с трудом подавил в себе нестерпимое желание бросить деньги под ноги, незаметно отшвырнуть подальше.
Не оглядываясь, молча, Черноволосый шел впереди. И Графолину вдруг — как озарило — почудилось, что если вот сейчас, сию минуту, мгновенно ринуться вниз, свалить «постовых», то ему улыбнется несказанная удача, и он уйдет, затеряется в спасительной толпе.
Он резко присел, но охнул от боли и бессилия, повис на локтях. Держали его крепко, нешуточно, и пришлось сделать вид, что развязался шнурок.
— Не ведите, — шнурок!
Но ему не дали остановиться.
На его счастье, шнурок и в самом деле оказался развязанным, да только не убежать. Не вырваться. Дышалось трудно и тяжело, будто нокаутировали его на ринге и, не дав опомниться, заставили двигаться. И он понял: перебили дыхание, поэтому и не смог вырваться и уйти.
Совсем скверный оборот принимало дело. Но ведь Черноволосый сказал: «Не привлекайте к себе внимания, а то подумают, что вы — вор».
Зачем же его ведут так долго по центральной линии, не там, где мало народа? Ждут, чтобы все увидел Каленый? Чтобы и того зацапать?
Графолин опустил голову и не смотрел по сторонам. Каленый его не спасет, а завалить Каленого он может. Пусть Каленый уходит. Фактов у них нет.
Он не приметил, когда Черноволосый исчез, и испугался. Плотная коренастая фигура не маячила впереди. И Графолину стало не по себе от равнодушного безразличия взявших его людей, которые были к нему спокойно-беспощадны.
Его взяли. Вырвали из жизни. И он потерял в одну секунду все на свете, даже право на элементарный интерес к себе, раз с самого начала не привлек внимания Черноволосого, в котором угадывался начальник оперативников.
Черноволосый своим профессионально-вежливым обхождением выбросил его из жизни. (Графолин стиснул зубы.) Ликвидировал. И поставил между ним и остальными людьми такую стену, которую при всей его ловкости и дерзости не перескочить.