— Это ошибочное впечатление. Вероятно, вы следите за новинками русской прозы по коротким спискам «Букера», «Большой книги» или «Ясной поляны», где меня нет по известным причинам. Кстати, я в течение нескольких лет был «академиком» «Большой книги», воочию убедился в том, что это чистой воды лохотрон: на тебя жестко давят, чтобы ты отдал свой голос, скажем, Прилепину, а не Алексиевич, графоман Леонид Юзефович легко обходит выдающегося прозаика Александра Терехова. В общем, я со скандалом сложил с себя полномочия.
Напомню, что за последние десять лет у меня вышли в свет огромная «ироническая эпопея» «Гипсовый трубач», которую издатели выпускали частями, и два больших романа — «Любовь в эпоху перемен» и «Веселая жизнь, или Секс в СССР», последний вот уже полгода является лидером продаж, о чем вы тоже, вероятно, не подозреваете. В тот же период появились гораздо меньшие по объему сборники моей публицистики: «Левиафан и Либерафан», «Перелетная элита», «Желание быть русским», «Босх в помощь!», куда я включил мои статьи и интервью, выходившие в периодике. Так что никакого «побега» из прозы публицистику не наблюдается.
Я действительно пишу сборник рассказов о советском детстве. В известном смысле стилистически мои рассказы близки к ранним моим повестям, ведь стиль — это человек. Вы и сами можете в этом убедиться, прочитав два рассказа из этого цикла, опубликованные в ЛГ: «Пцыроха» и «Брачок». Пролегоменами к новой книге о детстве стали в известной степени главы «Гипсового трубача», посвященные жизни Кокотова в пионерском лагере. Но вампиров там в отличие от романа Иванова «Пищеблок» в помине нет. Мой жизненный и — не побоюсь этого слова — исторический опыт диктуют несколько иной взгляд на то время. Кроме того, мне очень не нравится, когда на советскую эпоху возводят напраслину, как та же Людмила Улицкая в своих «детских» сочинениях. Не надо все-таки личные и семейные комплексы объявлять архетипами русской жизни. Да и вообще, если пьеса называется «Русское варенье», это совсем не значит, что она про русских. Если в детстве у тебя были на лице обильные прыщи, и первая любовь по этой причине не задалась, советская власть и КПСС тут ни при чем.
— Несколько лет назад Вы говорили, что готовите новую редакцию знаменитой повести «100 дней до приказа», куда войдут не пропущенные в свое время советской цензурой страницы и Ваша армейская переписка с любимой. Эта книга вышла? Какую бы сейчас Вы написали повесть об армии? Не было мысли затронуть тенденцию «откупать» или иначе «освобождать» сыновей от армии, активно проявляемую родителями?