В общаге Незримова поселили с забавным зажигательным парнем по имени Алехандро Ньегес, но все его запросто звали Сашкой Матадором. Он был испанец, родители погибли во время гражданской войны в Испании, а его привезли в СССР, воспитывался он в детском доме вместе с другими испанскими детьми. Учился Санчо на режиссерском, но с прицелом на кинодраматурга, так что куда далеко ходить — вот тебе и сценарист под боком. Вместе вели хозяйство, вместе подрабатывали на разгрузке вагонов, вместе квасили, когда появлялась деньжонка, и вместе переваривали разные идеи.
На втором курсе подкатили к Герасимову:
— Сергей Аполлинариевич, помните, когда я поступал, вы оценили рисунки про Финскую войну?
— Конечно, помню, еще бы.
— Так вот, у нас с Сашей есть задумка. Что, если мы уже сейчас снимем короткометражку?..
— Задумка?! — вдруг взвился Папа. — Ну, знаете ли, я сразу против!
— А почему?
— Потому что если у вас задумка, то у Саши получится не сценарий, а сценарик, а у тебя — не фильм, а фильмик. Надо, ребятушки, не задумки иметь, а замыслы. Вот из замысла рождается сценарий, а из сценария фильм. Понятно?
— Поняли. У нас с Сашей есть замысел...
— Рановато, ребятки. Остыньте. Годик еще походите со своим замыслом.
— Можно хотя бы девять месяцев? — спросил Матадор.
— В смысле как ребенок в утробе? — засмеялся Герасимов, смягчаясь. — Добро, через девять месяцев приносите сценарий. Только не сценарик.
— Это мы уже усвоили.
В Лиду Беседину из мастерской Бориса Бабочкина они тоже оба влюбились первой же осенью учебы, но лидером гонки сразу определился Незримов:
— Саня, Лидка не для тебя. Ну прислушайся к звукам: Эол и Лида, это же прекрасно! Присмотрись лучше к ее подруге Нине, тоже красавица.
— Слушай, Ёлкин, а почему бы тебе не присмотреться к Нине? — вспыхнул испанец.
— Потому что она светленькая, а меня, как славянина, тянет на темненькую. Ты — потомственный южанин, тебя должна манить славянская красота.
— У Нины роман со Стасиком.
— Стасик скоро окончит институт — и поминай, как звали.
— Ну, нет, так не делается, — кипятился Ньегес. — Мне Лида нравится.
— Уйди с проезжей части на тротуар, добром тебя прошу.
Лиду он решил брать штурмом, вручил охапку цветов и сказал:
— Не буду занудным. Я в тебя влюблен. Будь моей женой, и баста.
— И — что?
— Баста.
— А это какая часть речи?
— Утвердительная. Любовная. И свадебная. И вообще, чё ты там у этого Бабочкина? Переходи к нам в мастерскую.
Лида светло и весело рассмеялась. Незримов нравился многим девушкам: не красавец, но смелый, мужественный, напористый, а для парня это важнее любой красивости. Насчет свадьбы Лида решила повременить, а ухаживания Незримова приняла, ходила с ним в кино, на танцы, в музеи, хотя много женихаться времени не оставалось, все ухажерство заваливала учеба, ее, как во всех вузах, на первом курсе целая Джомолунгма.