— Примите мои поздравления с огромными успехами в вашей жизни. Участие в Каннах это уже успех. Думаю, на предстоящем всесоюзном фестивале ваш фильм получит награду.
— Спасибо.
Адамантов еще минут десять ездил вокруг да около, пока не доехал до основного:
— Эол Федорыч, нам бы хотелось продолжить сотрудничество с вами.
— В какой области?
— Ну, к примеру, нам кажется странным, что вы перестали бывать в одиннадцатой квартире. С чем это связано?
— На Большом Каретном? У меня много работы, а общение с этими замечательными людьми отвлекает.
— Хотелось бы, чтобы вы все-таки нашли время бывать там хотя бы раз в месяц.
— Да неохота мне. У вас же есть Стукачёв. Кстати, фамилия, знаете ли...
— К сожалению, он недавно там напился и вел себя безрассудно.
— Ах, вот что. Смешно даже.
— А мне не смешно. Ему доверяли, а он...
— Надеюсь, он не расстрелян?
— Эол Федорыч, так что вы скажете относительно дальнейшего сотрудничества с нами?
Незримов подметил, что опер перестал старательно выговаривать его отчество полностью, и тоже сократил:
— Родион Олегыч, я ведь не состою у вас на службе. Я просто соглашаюсь встречаться с вами и беседовать. Беседы мне приятны, я рад, что есть люди, которые с удовольствием прислушиваются к моему мнению.
— Мы вас очень ценим. Вы настоящий творец, каких мало. Я раз по десять пересмотрел каждый ваш фильм.
— Сейчас не об этом.
— И об этом тоже. Мне не нравится Тарковский. Я уже имел неудовольствие посмотреть его новый фильм про Андрея Рублева. А вот вы — настоящий мастер. Я бы сказал — гений. Да, да, вы гений, и это надо всем знать. Такого режиссера, как вы, нет. Я никого не могу поставить на одну доску с вами. Даже Герасимова с его «Тихим Доном». Ни Данелию, ни Шукшина, ни Кулиджанова. Все остальные просто в подметки не годятся.
— Знаете, кто-то, кажется Державин, сказал: «Чрезмерная похвала выглядит как издевательство».
— Эол Федорыч...
— Родион Олегыч, давайте по существу. Я ведь не состою у вас в штате. Примите меня в штат, дайте звание, оклад, желательно хороший, и тогда я буду действовать в соответствии с указаниями.
— Оклад? Вы ведь получили весьма завышенные гонорары за «Звезду Альтаир». Это и есть ваш оклад. Точнее, благодарность за ваше доброе к нам отношение. Кстати, мы закрыли глаза на то, что у вас в Каире произошло.
— А что я такого сделал в Каире?
— Ну, вы сами знаете. Хорошо, что ваша супруга не в курсе.
— А вы что, в таких случаях жен ставите в известность?
— Иногда приходится. Когда иные люди начинают вести себя неправильно. По отношению к нам. Мы ко всем хорошо расположены, а люди этого не ценят.