Саша Збруев на всю жизнь обиделся на Эола:
— Чтоб ваш «Голод» черти съели!
С замиранием сердца Марта Валерьевна приближалась к тому месту «Голода», когда она впервые появляется в кадре. Не выдержала и приостановила просмотр. Взглянула на мужа, по-прежнему сидевшего неподвижно, с гордо запрокинутой головой.
— Пора показать, любимый, что я купила тебе в подарок к сегодняшнему дню. Ведь сегодняшний день уже начался. Пятьдесят лет со дня нашей свадьбы, дорогой.
Она отправилась в кладовку, куда он давно уже не заглядывал и где до поры скрывалось настоящее произведение искусства. Пора наступила, Марта Валерьевна не без труда вытащила и внесла на показ мужу высокий картонный ящик, в котором что-то нежно и боязливо позвякивало.
— Вот, мой дорогой, это подарок тебе от меня.
Она раскрыла коробку и бережно извлекла из нее нечто похожее на манекен, некий каркас, подобный стройной девичьей фигуре, составленный из множества объединенных в едином ансамбле струн.
— Угадай, что это. Представь себе, это такая эолова арфа. Мне изготовил ее замечательный умелец Жихарев. В мастерской с поэтическим названием «Дыхание». И не где-нибудь под Парижем, а в нашей подмосковной Субурбании, в поселке Толстопальцево. Представь себе!
Она подняла шедевр Жихарева и поднесла его к раскрытому настежь окну.
— Жаль, сегодня совсем нет ветра. Ну ничего, рано или поздно он подует, и ты услышишь, как она звучит. Она тебе нравится? Правда, похожа фигурой на меня? То-то же, Ветерок. А не намахнуть ли нам шампанского?
Она достала из холодильника бутылку и два бокала, умело откупорила, выстрелив пробкой в окно, но не пролив ни капли, а лишь выпустив скромного джинна — легкий дымок из горлышка, налила в бокалы, один поставила на маленький столик перед мужем, другой выпила залпом:
— За наш день! За золотую свадьбу!
Вернулась к экрану и включила фильм дальше. Тотчас же вместе со своей героиней она вновь оказалась на экране, в заснеженном поле. Это уже на зимних натурных съемках снималось, в декабре, в кровавом снегу лежит раненый капитан-лейтенант батальона морской пехоты Сойкин, и она спешит к нему. Сбивчиво спешит успокоить.
Перед Мартой Пироговой в первой же ее роли встала сложнейшая задача: Лялю прозвали Пулеметом за то, что она всегда тараторит, и следовало одновременно и тараторить, и очаровать зрителя своим голосом и манерой говорить. Дебютантка справилась с задачей на все пять. Вот она тащит Сойкина по снегу и без умолку говорит ему что-то успокоительное. А потом нападают немцы, Сойкина добивают, а Ляля отстреливается, в нее попадают пули. Тут появляются наши морпехи — Вострецов, Арбузов и Поспелов, стреляют по немцам, немцы валятся.