— Его надо вернуть. Понимаете меня? Его надо вернуть оттуда. Во что бы то ни стало.
Ах этот дивный голос! Он-то всему и причина. Появился у нее годам к шестнадцати, до того имелся обычный девичий голосок, а тут вдруг — откуда что взялось у этой некрасивой девочки Тамарки Пирожковой? В нем появилась какая-то... Бархатная задушевность? Не то. Клубнично-малиновая свежесть? Тоже не то. Нет, в нем возникло нечто никак не объяснимое, волнующее, цепляющее, увлекающее, манящее, чарующее и Бог знает какое. Мальчики ничего не понимали. Пирожкова как была вторсырье, так им и оставалась, но когда, не глядя на нее, слышали вдруг чудодейственные нотки проснувшегося в ней голоса, их озадачивало — черт знает что такое. Услышишь — хочется оглянуться и увидеть неотразимую красоту, а оглянешься — все та же невзрачная Тамарка. Как бывает, когда идешь по улице, а впереди тебя цокает каблучками, сверкает точеными ножками, виляет роскошной попой, потряхивает волной пышных волос... «Девушка, это не вы уронили?» «Что?» — и оборачивается баба-яга в молодости. «А, нет, ничего, мне показалось, простите».
Этот голос подарила московской Золушке волшебная фея, однажды явившаяся из сказочного города Таганрога и пожалевшая некрасивую племянницу.
— Послушай, Томочка, вот ты сейчас сказала: «Мне в жизни не везет», да? А ты не говори таких слов. Говори: «Мне везет, я самая счастливая, самая успешная». И тогда действительно станет везти, будешь счастливая, будешь успешная. Вот произнеси сейчас: «Знаете ли вы, что я самая счастливая девушка на свете?» Нет, не так, ты сейчас это дежурно сказала, чтоб только я отвязалась. Ты произнеси это с душой. Вот, уже лучше. А теперь добавь таинственности. А теперь к таинственности немного лукавства. О, гораздо лучше. Давай еще порепетируем.
И когда, побыв у них в гостях недельку, тетя Вера, мамина родная сестра, уехала в свой сказочный Таганрог, Тамара продолжала повторять усвоенные уроки. Закрывая глаза, она произносила фразы и сама влюблялась в свой голос, а подходила к зеркалу и видела там все ту же Тамарку Пирожкову. И ненавидела имя Тамарка, Тамара. Помарка какая-то. Ошибка природы. Так и представляется лотошница на площади перед метро «Сталинская», в 1961 году переименованным в «Семеновскую». Разлапистая тетка, которую тоже звали Тамарой. И, как назло, пирожками торговала. Хотя они у нее были вкуснейшие, с рисом и яйцом, с яблочным повидлом, с мясом. Но покупать их приходилось, когда никого рядом, не то:
— Пирожок, ты что, пирожки ешь?
— Все равно что каша кашей бы питалась!