В небесах долго парит военный самолет. В кабине самолета задумчивый и печальный Дубов. Снова небесное море воздушного корабля. Касаткин расстарался, наснимал как только мог всяких самолетных красот.
А Павел и Людмила идут по набережной Волги.
— Опять ты молчишь, все время молчишь, — говорит Суховеев.
— Да и ты не особо разговорчив, — пожимает плечами Людмила.
— Ничего, они еще пожалеют, вернутся к нам. Не особо твой Дубов станет с чужими детьми церемониться. Это пока ты при нем была, он их привечал.
— Нет, он хороший. Ты даже не представляешь, какой он хороший человек.
— Может, и ты к своему хорошему вернешься?
— Зачем ты так, Паша?
— Ну раз он хороший человек, а я, может, не очень хороший.
— Ты тоже хороший. Только жизнью сильно ударенный.
Ночью в комнате Суховеева Людмила лежит в кровати одна и плачет. За дверью слышно, как кто-то пришел, со звоном падает таз, доносится голос Павла:
— Ч-ч-черт!
Дверь распахивается, Павел входит пьяный, еле на ногах держится.
— Что случилось, Паша? — вскакивает и бежит к бывшему мужу Людмила.
— А вот что! — он со всей силы влепляет ей пощечину, так, что она падает на кровать. — Жди меня, и я вернусь, понятно?! Жди, когда уж надоест. Что, надоело ждать мужа? Я там чалился, а ты тут к хорошему дяденьке причалила.
Людмила вскакивает, он снова бьет ее по лицу, она опять падает на кровать. Он бьет ее в кровати кулаками. Потом садится на край:
— Прав оказался Опенченко. Бабенки все такие. Ждет, ждет да и ножки раздвинет.
Ночью Людмила бредет одна по берегу Волги. На фоне начинающегося рассвета на пригорке появляется фигура Суховеева.
— Люда! Прости меня.
Людмила покупает билет на теплоход. Неподалеку псевдоинвалид заворачивает ушные раковины внутрь уха так, что они там остаются и создается эффект отрезанных ушей, обманщик становится на костыли и полностью перевоплощается из здорового парня в калеку, становится на пути у Людмилы:
— Подайте инвалиду войны, потехявшему ухы, яхык, хпохобность пехедвигатша.
Людмила бросает ему в кепку копеечку и смущенно спешит на теплоход.
Жулика-инвалида сыграл Юрка Сегень, парень из массовки. Всех удивила его способность вворачивать ушные раковины внутрь. У нормальных людей они сразу выскакивают и распрямляются, а у него оставались внутри. С Юркой Эол подружился на время съемок, тот всегда придумывал что-то смешное, радовался, полагая, что наконец-то для него распахнулся волшебный мир кино. И фразочку «кривичи-радимичи» у Юрки экспроприировали. А эпизод с псевдоветераном придумался для того, чтобы намекнуть: в жизнь Людмилы вошла фальшь.